Глава Первая. Жанна Соколова
Глава Шестнадцатая. Миша Цветков
Глава Семнадцатая. Жан и Нэт
Глава Восемнадцатая. Лариса и Жанна
Глава Девятнадцатая. Жан и Дебора
Глава Двадцатая. Жан и Лариса
Глава Семнадцатая. Жан и Нэт
Глава Восемнадцатая. Лариса и Жанна
Глава Девятнадцатая. Жан и Дебора
Глава Двадцатая. Жан и Лариса
Глава Двадцать Третья. Миша Цветков
В Питер мы поехали с оператором Вовчиком. По сценарному плану предполагалось, что он будет делать съемки в Лас-Вегасе и записывать синхрон. Так называется интервью в кадре.
В восемь утра мы стояли на улице Чайковского в очереди перед зданием со звездно-полосато флагом.
Я вглядывался в людей, что жаждали улететь за океан. Молодые ребята и девчонки что-то толковали о студенческих визах и почасовой работе в отелях и ресторанах. Спорили, где спокойнее и денежнее.
Пожилая пара мечтала навестить внуков. Поймав мой заинтересованный взгляд, женщина открыла сумочку и достала цветные фотографии.
— Разве мы могли когда-нибудь представить, что наши кровиночки, вы только посмотрите, как мальчишки похожи на деда, по-русски двух слов не смогут связать. Дочери, видите ли, некогда с ними заниматься. А ее муженьку это только на руку, — вздохнула она. — Не понимаю я, почему люди так в Америку стремятся, медом там, что ли, намазано...
Да... Очередь становилась все больше и больше. Все нервничали. Как нам объяснили, консул мог отказать в открытии визы без объяснения причины. Наконец мы подошли к заветной двери.
— Руки в стороны, — лейтенант с металлодетектором был строг.
Ключи, монеты, даже бутылка с водой — все было изъято.
В комнате ожидания царила тишина. У каждого был номер для вызова на собеседование.
— Двадцать два — мой счастливый номер, — объявил Вовчик. Мой двадцать третий мне ничего не сулил. Номер как номер.
Почему-то двадцать третий вызвали раньше.
Симпатичная блондиночка внимательно просмотрела мою анкету.
- — Журналист! — улыбнулась. — Пройдите к следующему окошечку, с вами побеседует помощник консула.
- — У меня английский не на должном уровне, — заволновался я.
- — Михаил Михайлович Цветков, расскажите о цели вашей командировки.
- — На нашей студии задуман цикл передач о том, как хорошо живут русские женщины в Америке, мы хотим показать и рассказать, какие вежливые и внимательные американские мужья, какое счастливое детство у русско-американских детей.
- — Одна леди... — Я запнулся, потому как начисто забыл имя и фамилию, помолчав, продолжил: — Она оплачивает все наши расходы, забронировала номер в гостинице... — И опять прокол. Я не знал в какой. Он еще раз просмотрел мою анкету.
- — А Варшаву я тоже люблю, я вижу, что вы там бывали... Творческих успехов, Михаил! Я понял, что прошел собеседование. И моя виза в кармане. Вовчику визу не открыли.
— О чем тебя спрашивали?
- — Ни о чем конкретно. Но я сразу понял, что консулу не понравилась моя физиономия.
- — Что же мы будем делать? — причитал я, пока мы тряслись в автобусе, возвращаясь в гостиницу.
- — А ничего особенного. Расслабимся, погуляем по Питеру. Потом я тебе дам несколько уроков видеосъемки, ты полетишь один. Честно тебе скажу, я не хотел лететь. Слишком много мороки.
Я знал, что он не врет. Он всегда говорит правду.
Но сценарий поменялся. И это мне не нравилось. Одному было страшновато. И вся эта авантюра уже не очень-то вдохновляла.
Самолет отлетал в восемь утра. Значит, мне предстояло быть на регистрации в шесть. Пока доберешься, то да се. Подъем в три ночи. Самое тяжелое время. И я решил подругому. Приехал в аэропорт на последнем автобусе. Выбрал удобное кресло и стал кемарить. В шесть утра я был измучен, измят, и одна мысль билась в виске — добраться бы до кресла в самолете и выспаться.
Когда я заполнял декларацию, ко мне подошел мужчина невероятных размеров.
— Эй, парень, нужна твоя помощь...
«Ну вот, — подумал я с тоской. — Мой положительный имидж всегда привлекает аферистов». Что он хочет? Засунуть что-нибудь контрабандное в мой чемодан, нагрузить меня валютой? Я уже наслушался подобных историй...
- — Володенька, — подсеменила к толстяку интеллигентного вида старушка. — Я тебя прошу, не нужно никого беспокоить. Как Бог решит, так и будет.
- — Да-да, Нина Иннокентьевна, все будет хорошо, — приобнял он старушку. — Так вот, парень, — нахально заглянул в мою декларацию толстяк. — Ага, Михаил Михайлович Цветков, я поручаю тебе в целости и сохранности доставить эту милую даму в Америку.
- — А что я должен делать? — Краска хлынула мне в лицо. Я уже знал, что не смогу отказать. Такой уж у меня характер.
- — Ты чего так испугался? Уверяю тебя, ничего особенного. Нине Иннокентьевне в этом году семьдесят пять исполнилось. Сам знаешь, в почтенном возрасте все труднее ориентироваться, передвигаться. Так что зарегистрируем билеты на соседние места. Нина Иннокентьевна училась в то время, когда в школах только немецкий был, поэтому ей будет трудно понять, что объявляют, или у стюардессы чтото попросить. Вот ты и поможешь. В Вегасе ее встретит мой друг.
Он пристально посмотрел на меня.
- — Хорошо поработаешь, получишь вознаграждение.
- — Да ладно вам, при чем здесь деньги. Мне не трудно.
Я хотел быстрее избавиться от его общества. Старушка опасений не внушала.
— Договорились! — Он пожал мне руку. Его ладонь была влажной и мягкой. Наклонился к старушке и поцеловал в лоб, как ребенка.
— В добрый путь! Мы сдали багаж, прошли таможню.
— Вы знаете, Мишенька, я такая счастливая. Рядом со мной всегда оказываются хорошие люди. Вот Володенька, который нас провожал. Знаете, это мой ученик. Сорок пять лет я преподавала литературу. И, конечно, классное руководство. Володя был хорошим мальчиком. Не блестящим и не отстающим. Крепкий, честный хорошист. Его воспитывала мама. И вот однажды Володя не пришел в школу. День, второй, третий. Сначала я послала Сашу Салфеткину узнать, в чем дело. Десятый класс, выпускной.
Саша сказала, что долго звонила в дверь, никто не ответил. Через неделю я отправилась сама. И мне никто не ответил. Я упрямая всегда была. Позвонила соседям. Страшную историю они мне поведали.
Мать Володи, такая цветущая женщина, прямо сейчас ее перед собой вижу, рассчиталась с жизнью. Повесилась на двери. Володя домой вернулся из школы и такое обнаружил... Родственников никого. Соседи и похоронили.
И с тех пор Володя беспробудно сидит дома. К нему приблудился дворовый бомж Гошка. Утром выносит из дома вещи, продает на рынке, закупает водки, и они пьют и спят, пьют и спят.
«Как же так? — закричала я в лицо соседке. — Вы все это знаете и не бьете тревогу. Человек погибает».
«У меня своих проблем хватает. У самой мысли уйти из этой опостылевшей жизни. Зачем маемся?» Вот так она мне ответила и дверь захлопнула.
Ну что тут скажешь?
Я вернулась домой. Мой муж, Евгений Иванович, до чего был душевный человек, приготовил ужин и уже обзванивал всех моих знакомых. Куда я могла пропасть? Ведь уроки закончились в три дня... А на часах восемь, пять часов я провела в том подъезде. Рассказала я ему все.
«Нинушка, давай покушаем и пойдем в милицию».
Долгая история. Но мы все-таки попали в ту квартиру. Наверное, мальчик бы погиб. Столько яда в себя влить... А главное, он потерял все жизненные ориентиры. Еще бы, единственный родной человек такое сотворил! Не подумала о нем! Записку оставила с телефоном и имя Анатоль. Мальчишка позвонил и вдруг оказался вплетен в жуткую интригу. Семейный человек Анатоль завел интрижку с его матерью. А потом она ему надоела... Господи, но мальчик-то здесь при чем?! Какой эгоизм...
Нина Иннокентьевна возмущалась так, словно это произошло вчера.
— Володю полуживого мы перенесли к себе. Гошу отправили на лечение. Квартиру помыли и сдали. Тогда это были небольшие деньги. Копейка к копейке мы их складывали на его счет. Он закончил хорошо школу и уехал в Москву, поступил в Институт нефти и газа. Как уж мы гордились! Сначала звонил часто, писал, приезжал на каникулы. А потом пропал. Мы сначала обижались, а потом мой мудрый Евгений Иванович сказал, дескать, у парня своя жизнь. Мы ему помогли, и хорошо. Нечего ожидать что-то взамен. И то верно.
А я в школе работала по-прежнему. Там всегда проблем хватало.
Мой Евгений Иванович как на пенсию вышел, так и захандрил. А тут всякие фонды появились. Он стал всю свою пенсию куда-то вкладывать. Все говорил: «Ниночка, должен же я осуществить твою мечту».
Смешной! Когда мы поженились, он спросил меня о моей мечте. А у меня было две. Первая — большая семья, я мечтала о трех сыновьях, а вторая поехать в Америку, обязательно в Голливуд. Я обожала американское кино. С детьми не получилось. Мой муж служил на атомной подлодке, и этим все сказано. А с Америкой...
Однажды я возвращаюсь домой, а у дома «скорая». Сердце екнуло. Мой Женюра...
Сердечный приступ. Ему хватило сил «скорую» вызвать. Дверь им заранее открыл. Они прибыли, да только поздно. Дорожные пробки.
На тумбочке я нашла причину его смерти. Евгений Иванович вложил все средства в фонд «Надежда». И вдруг прочитал в газете, что подобного фонда уже не существует.
Но я же говорила вам, что я упрямая. Я добралась до руководства бывшего фонда. Захожу в кабинет, а там Володя Романов.
Вот так и встретились.
Он все выплатил и вот еще организовал эту поездку. Друг его большой человек. У него дома в Лас-Вегасе, Лос-Анджелесе. Но теперь у меня уже другая цель...
Все это Нина Иннокентьевна успела рассказать в промежутках между тем, как мы сдавали багаж, регистрировали билеты, стояли в очереди на посадку.
Присутствие рядом старой женщины немного раздражало меня. Я люблю путешествовать в одиночестве, люблю наблюдать за людьми, замечать детали и размышлять. Поэтому какая-то часть рассказа ускользнула от меня. Но у старых людей есть привычка — повторять одни и те же детали по несколько раз.
Наконец мы расположились в креслах самолета.
- — Что-что они сказали? — тормошила меня Нина Иннокентьевна всякий раз, как только раздавалось какое-нибудь объявление.
- — Пожелали хорошего пути и сказали, что скоро нам будем предложен горячий завтрак.
Я прикрыл глаза. Хотелось насладиться этими минутами. Вот самолет разбегается, быстрее, быстрее, и вот мы в небе... Летим!
Нина Иннокентьевна перекрестилась и попросила ангелов доставить ее в целости и сохранности. Горячий завтрак — кусок курицы, овощи, кекс и кофе —я умял в считанные минуты. На чей желудок рассчитана эта мизерная порция еды? На пятилетнего ребенка?
- — Миша, если вы голодны, пожалуйста, — подвинула мне свой поднос Нина Иннокентьевна. — Я даже не притронулась. Знаете, с возрастом, как это ни печально, теряются аппетит, сон, да и вообще вкус ко многим материальным вещам в жизни.
- — Теперь и поспать можно! — Я сладко потянулся. Нечаянно задел локтем соседа справа, японца с застывшим и усталым взглядом.
- — Извините, — пробормотал он на английском языке.— Уж и не знаю, как долго я дремал.
- — Миша, вам нравится эта девушка?
- — Какая, где? — Я еще не проснулся. Нина Иннокентьевна протянула несколько фотографий.
- — Симпатичная, — протянул я, разглядывая на фото высокую фигуристую блондинку.
Про себе подумал: глаза нахальные, рот насмешливый. И весь облик такой пренебрежительно-высокомерный.
Знаю я таких девиц, которые мнят о себе намного больше, чем есть на самом деле.
— Вот встреча с ней и есть цель моей поездки в Америку.
- — Кто она? — вяло поинтересовался я. Хотя мне было абсолютно неинтересно.
- — В двадцать два года эта милая барышня уехала в Америку на месяц, и вот уже прошло три года. Как вы думаете, это много или мало — три года?
- — Да-да, вы правы. Может быть, для нее, вовлеченной в новые впечатления, в новые знакомства — это миг, а вот для ее матери — это вечность. За это время дочь позвонила несколько раз. Мать писала каждый день письма. Утром, днем, вечером. А теперь...
- — Можно и так сказать, — поджала губы Нина Иннокентьевна, — душа ее умерла.
- — От тоски, одиночества и от отчаянья неразделенной любви. Я хочу вернуть дочь матери. Пусть спасет ее от неправильного решения. Нельзя из жизни уходить добровольно. Большой грех...
- — Последний звонок был из Лас-Вегаса. Вот почему, когда Володя предложил мне эту поездку, я не отказалась. Я даже думала взять с собой подругу. Но она опять в своем мрачном путешествии. На Пряжке. Знаете этот грустный дом с решетками на окнах? Тюрьма не тюрьма, больница не больница.
Тут объявили, что самолет пошел на снижение. Как-то неуютно вдруг стало внутри. Почему-то в голове мелькнули кадры из «Титаника». Я содрогнулся, вспомнив, как героиня вытащила свисток из рта замерзшего в воде бедолаги...
- — Миша, вы так и не дождались ответа на ваш вопрос?
- — Какой вопрос? — Ох уж и дотошные эти старики!
- — Вы меня спросили, как зовут девушку, с которой я непременно должна встретиться в Лас-Вегасе.
- — Да? — делано округлил я глаза. — И как же? — спросил я так, словно от ее ответа зависела вся моя жизнь. Свисток из мертвых губ.
- — Лариса Воробьева, — торжественно произнесла Нина Иннокентьевна.
Комментариев нет:
Отправить комментарий