Все было ужасно. Лида шла по парку Победы и ревела. Слезы текли по щекам. Она уже и не вытирала их, носовой платок был безнадежно мокрый. Вся челюсть разрывалась от боли. Дикая боль жесткими волнами поднималась в голову. Хоть помирай сию секунду!
Полчаса назад молодой доктор с веселыми карими глазами, балагуря и шутя, вытащил Лидин зуб. Руки у доктора были маленькие, почти детские ручки. И в них все металлические инструменты казались тяжелыми и зловещими.
— Ну вот, полюбуйтесь! — приблизил он к лицу Лиды желтый костяной кусок. — Вот что было у вас под коронкой. Он совсем сгнил, и образовалась киста. Так что хорошо, теперь этого очага инфекции больше не существует.
Он говорил так, будто Лида сама поставила себе эту неправильную коронку. Но самое страшное было в этой ситуации то, что теперь не за что было цеплять мост.
Доктор снял перчатки.
— У вас теперь верхняя половина рта как у младенца. Нет зубиков, только десны...
Господи, ну почему так получилось? Теперь ей не улыбнуться в полный рот, не пожевать в удовольствие. Как она доверяла Валерию Ивановичу, опытному протезисту, и денег было заплачено немерено...
Наконец она приплелась домой. Стянула сапоги, плащ и рухнула на диван.
На следующий день боль поутихла, но внутреннее состояние не улучшилось. Ей казалось, что все, и дворничиха Нина, и сосед Вовка, который почему-то всегда выносил мусор в тот момент, когда она захлопывала дверь, видели ее безобразие.
— Ты чего смурная с утра? — Вовка, как всегда, лыбился.
Лида посмотрела на его зубы. Все на месте. Не идеальные, желтоватые, с волнистыми краями, но рот заполнен.
— Голова болит, — произнесла Лида, почти не разжимая губ.
— Опохмелиться нужно!
Все у него глупые шуточки! Уж и посчитать трудно, сколько лет они живут в соседних квартирах, а он как был баламутом, таким и остался. Вместе в школу ходили. Лида сидела на первой парте, баламут — на последней. Через весь класс его шуточки летели. Лиде всегда не по душе было его поведение. Шут гороховый! Но что правда, то правда — отзывчивый, на помощь скорый.
Он долго не холостяковал. Два раза Вовка был женат. Но как-то коротко и невнятно, Лида даже и не успела толком познакомиться с его женами. Запомнилось только, что уж очень они были разные. Одна высокая, худая и черная, как ворона. Другая — маленькая, толстенькая, с белыми кудряшками.
Лидия замуж вышла еще в институте. Витюня пришел к ней в квартиру, да и остался. Не любил общежитское братство. Так вот муж Лиды почему-то Вовку не уважал.
— Иди, тебя твой пролетариат спрашивает, — всякий раз брезгливо говорил Лиде, если сосед звонил в дверь. У него всегда был дефицит то соли, то спичек.
— Ну почему пролетариат? — спрашивала Лида, после того как дверь захлопывалась. Муж выглядывал из-за газеты.
— А кто еще на стройке вкалывает? Да и бабы вокруг него все малярши...
Вот как раз с толстенькой маляршей и застрял Витюня в лифте. Часок посидели, а потом, видимо, и не могли расстаться. Вовка как-то застукал их в спальне.
Фу! Вспоминать противно. А тогда думала, что помрет от обиды и тоски. Сыну только пять исполнилось. Как объяснишь мальчишке, что его папаша — кобель и предатель? Хорошо, родители были живы. И в то время обитали в деревушке под Псковом. Мать в последнее время в городе задыхалась, а на природе ее астма затихала. Забрали они Костика к себе на два года, до школы.
Пока разводились, делили имущество, время пролетело незаметно. И вообще Лида давно поняла, чем старше становишься, тем быстрее время летит.
Двадцать лет!
- — Ты слышишь, Лидок, я тебе говорю, двадцать лет, как мы с тобой развелись...
- — Да ну тебя, — передернула плечами Лида. — Юбилей справлять что ли, будешь?
- — А почему бы нет. — Вовка выбросил пакет в помойный ящик. — Тебя подбросить, — побренчал ключами от машины.
Лида кивнула головой. Отлично. И в общественном транспорте не придется трястись. Странно, Вовка словно и не замечал, что у нее нет зубов. Начиная от верхнего правого клыка — пусто.
- — Я вчера зуб удалила.
- — Сочувствую. Жуткое дело. Но до свадьбы заживет.
До свадьбы... Да. Лидия собиралась замуж. Но, уж конечно, не за соседа или за очкастых неотесанных мужчин из ее отдела.
Вот уже год она была энергичной активисткой клуба знакомств. Раз в неделю, по субботам, ее приглашали на вечера отдыха, где присутствовали иностранцы. Конечно, Лида хотела поехать в Америку. Что ей Финляндия, она там побывала, скучища. Финики все рыжие, охочие до русской дешевой водки. В соседней Швеции, конечно, цивилизация на высоте. Но язык! Однажды Лида на пароме оказалась рядом с компанией шведов, так чуть со стыда не угорела. Их отдельные словечки звучали как отборная русская матерщина.
Американцы приезжали в Россию за невестами. Давно известно, что краше, толковее и расторопнее русских жен нет нигде. Да в Америке вообще почему-то нехватка женского пола. Один америкос рассказывал, что в детских садах, школах на одну девчонку — пять-шесть парней. У любой дурнушки есть не то что шанс, а выбор. Какого нет у самой раскрасавицы в России.
Американцы приходили на встречи в простеньких рубашках, джинсах, кроссовках. И конечно, они обалдевали, когда им навстречу выплывали блондинки, брюнетки с великолепным макияжем, разряженные в бархатные юбки, гипюровые кофточки, в туфельках на изящных шпильках. Редкая американка умеет так одеваться!
По правде сказать, Лидия была не из первых красавиц на этих мероприятиях. Да и возраст! Лысые и дряхлые старики от удовольствия пускали слюни, когда их приглашали на белый танец юные россиянки. Дурни! Им и невдомек было, что девчонок привлекали не они, а только шанс уехать — уехать в другую, безоблачную жизнь.
Лидия не пропустила ни одной вечеринки. Адреналин в крови поднимался, когда она в предвкушении встречи с заморским принцем сидела в парикмахерской или у маникюрши.
Всякий раз американцы, нахлеставшись шампанского, наевшись икры и наплясавшись вдоволь с веселыми дамочками, отправлялись по своим отелям, раздавая направо и налево визитные карточки. Лидия ждала, ждала своего часа. И дождалась!
Два месяца назад ей написал Майкл, пятидесятилетний инженер с мужественным лицом Олега Стриженова.
Лида помнила инструктаж председателя клуба Жабкина:
— Девочки, что главное в общении? Ласковые слова! Не жалейте. Трудно, что ли, лишний раз сказать — «люблю, скучаю, целую». Тем более когда вы говорите на другом языке, это и не совсем правда, это игра...
Английский язык Лидии был на крепком уровне школьной хорошистки. Она знала все времена, умела прочитать простенький текст. С разговором, конечно, было посложнее. Но она верила, что все эти трудности преодолимы. Она писала Майклу ласковые письма, и вот он собрался приехать в ближайшее время. И что? Перед первой, ответственной встречей она лишилась половины своей обаятельной улыбки.
На работе первым делом Лидия отправилась к секретарше Инночке, которая знала все на свете.
Инночка внимательно осмотрела рот Лидии и заявила, что нет никаких сомнений: имплантаты — вот что исправит ситуацию. Она открыла справочник и по-деловому начала обзванивать клиники.
— Работаете? — заглянул в дверь шеф и довольно крякнул, заметив, что Лида старательно выписывает на листок номера телефонов. — Ищите-ищите клиентов. Волка ноги кормят, а нас, рекламщиков, язык. Главное — уболтать.
— Стараемся! — Инночка подмигнула Лиде.
Да, действительно, все было реальным. Сладкие голоса девчонок, отвечающих на телефонные запросы, заверяли, что и молодым и старым делаются подобные операции. Деньги? Да, вопрос серьезный. Но красота требует жертв и вложений. Две тысячи долларов. Может быть, чуть побольше.
Лида изучила еще раз всю информацию. Попробовать хотелось. Но где взять деньги? Опять выручила Инночка.
- — Я знаю, что Гришаков дает в долг под проценты.
- — Это как?
- — Как-как! Во всех цивилизованных странах это давно известно. Ты берешь пять тысяч, а отдаешь пять четыреста или больше. У кого как?
- — Ой, а где я возьму эти четыреста?
- — Там же, где и пять тысяч.
- — Да какая же я глупая. — Слезы навернулись на Лидины глаза.
Инна очень сочувствовала людям. Особенно, как она считала про себя, пожилым женщинам. Знала бы Лида мысли Инночки, ни за что не пошла бы советоваться.
Но тут дверь опять приоткрылась и заглянул Гришаков.
— На ловца и зверь бежит! — радостно засмеялась Инночка.
- — Что ты сказала? — Гришаков вальяжно вошел. Он был маленький, лысый, но очень обаятельный. Что-то милое было в его раскрытых голубых глазах, опушённых длинными ресницами, в нежном румянце, как у провинциальной девушки, в застенчивой улыбке. Невозможно было предположить, какая корыстная темница таилась в его душе. В эту темницу он сажал должников и тянул, тянул из них соки в виде процентов.
- — Дашь в долг? — нахально спросила Инночка. Она была беззастенчивой и даже грубой с мужчинами, которые не рассматривались ею как потенциальные кавалеры.
- — Сколько? — деловито поинтересовался Гришаков.
- — Пять!
- — Легко.
- — Пять тысяч зеленых. Гришаков замер.
- — Это серьезный разговор. Под что брать будешь?
- — Вопрос не ко мне. Это Лидия Сергеевна хочет. Гришаков вплотную приблизился к Лиде. Лида отодвинулась, она терпеть не могла, когда нарушали ее жизненное пространство.
- — Лидуся, если вы действительно хотите взять в долг эту сумму, то принесите золото. Все что есть в шкатулках.
- — Это залог. — Глаза Гришакова по-детски сияли, словно он говорил о чем-то очень милом. — Вдруг завтра ты под машину попадешь. У кого тогда мне деньги брать? А так золотишко лежит, молчит, а мне спокойно. Но учти, не одно или два колечка, это пустяки, а так, чтобы тянуло хотя бы приблизительно на требуемую сумму.
- — А у меня только два колечка, — встряла в разговор Инна.
- — А я бы тебе не дал. Ты и на сто рублей не тянешь. Вот свидетельницей завтра будешь.
- — А если я не захочу, зачем мне лишние проблемы?
- — Ну, тогда твоя подруга останется без денег. Я ведь не спрашиваю, зачем ей такая сумма и как она будет отдавать. Лида умоляюще посмотрела на Инночку. Та хмыкнула, подумав про себя: «Тоже мне, нашел подругу! Она мне в матери годится!»
— Ладно уж, так и быть... Через три дня Лида, зажав под мышкой сумочку с деньгами, переступила порог клиники.
Нежный запах цветущих деревьев витал в приемной. Красавица, белозубая, с огромными глазами, ну вылитая Барби, ласково поинтересовалась у Лиды самочувствием. Потом предложила чашечку чая.
Лида растерялась от подобного внимания. Но тут, вспомнила инструкторшу Анну из клуба знакомств:
- — Мы — русские бабы, все загнанные, не умеем себя подать, в дорогом магазине зажаты, в приличном ресторане — как деревяшки неподвижные. Все чего-то боимся, все стесняемся...
- — Ну-с! — В холл вышел маленький человечек в очках. — Где наша гостья? — Он уставился на Лидию.
- — Значит, ко мне. Я ваш доктор — Лавой Илья. «Боже мой! Он хоть институт закончил? — с ужасом подумала Лида. — Сколько же ему лет? Двадцать, двадцать два?»
- — Все хорошо, — потер он ручки. Маленькие, невесомые. «Да что же это такое? Почему у всех дантистов такие детские руки?»
Девочки-бабочки впорхнули в кабинет. Одна измерила давление, другая подстраивала к щеке холодную блестящую штучку.
— Сейчас сделаем снимок, и все станет ясно.
«Ну и ну!» — Лида помнила, как в последний раз у дантиста ей совали в рот кусок пленки, как она зажимала рот, дышала через нос, опасаясь, что ее может вытошнить.
Девочки-бабочки двигались бесшумно. Все манипуляции совершали точно, сосредоточенно.
Лида расслабилась. За такой сервис и платить не жалко.
Доктор-мальчик нажал на кнопку компьютера. На мониторе появилась цветная картинка.
- — Узнаете? — улыбнулся он. — Это ваш ротик. Теперь будем размышлять, как нам распорядиться со всем этим хозяйством. Первое, придется поднять синус, близко гайморова пазуха. Второй этап — добавить костной ткани, и только потом думать об имплантате. Когда будете готовы к операции?
- — Завтра! — Лиде не терпелось быстрее решить проблему. А что тормозить! Деньги в кармане, клиника — высший класс.
- — В семь утра, — ответил доктор строго.
- — Почему так рано? — удивилась Лидия. Девочка-бабочка с укором взглянула на пациентку:
- — У нас как в Америке, операционный день с восьми до одиннадцати. Утром ничего не есть, не пить. Понятно? Операция серьезная, содержимое желудка может оказаться в другом месте.
Лида не поняла, о чем речь. Она покивала головой, заплатила триста долларов за прием и снимок и отправилась домой.
Вечером она чувствовала себя превосходно. Майкл написал ей жалостливое письмо о том, как он одинок, как тоскливо ему проводить долгие вечера в апартаментах, как мечтает он наконец встретить свою половинку и зажить полноценной, счастливой жизнью.
Лида размечталась. Она представила, как с новым мужем путешествует на роскошном лайнере, как вечерами они сидят на балконе и пьют хорошее вино, потом представила, как она обустроит его холостяцкое жилье... Про нее все говорили, что вкус отменный.
С удовольствием она насобирала в словаре нежные словечки и ответила потенциальному мужу. Все было хорошо!
В десять вечера в дверь позвонили. Кто бы это мог быть в столь поздний час?
— Лидка, открывай, — услышала за дверью веселый голос соседа. — У меня есть повод для хорошего ужина с вином.
- — Я уже спать собралась. — Лида недовольно осматривала Вовку, который бесцеремонно ввалился с огромным пакетом.
- — Я сегодня большие бабки получил. Вот накупил нам с тобой. — Он вытаскивал из мешка разноцветные баночки и упаковки. — Смотри-смотри, вино французское...
- — Ты же не будешь в стельку напиваться, а так, пригубишь для удовольствия. Вовка по-хозяйски расставлял на столе тарелки, фужеры.
- — Ну чего ты такая смурная. Мне надоело дома одному торчать.
- «Ладно, — решила Лида, — потерплю часок, не выгонять же его. Сосед как-никак». Вино было густое, душистое. Оно как-то развеселило кровь и разожгло аппетит. Лида с удовольствием уминала деликатесы.
- — А откуда ты знаешь, что я опята маринованные люблю?
- — Лидка, ты, ей-богу, слепая. Я же все про тебя знаю. Даже знаю, что ты в клуб для иностранцев ходишь. Мечтаешь выйти замуж за американца. Тебе бы нужно нашу Людку Кудрявцеву послушать. Она пять лет прожила в Луизиане. Ничего хорошего. По ее словам, все американцы бедные, жадные, а те, кто действительно имеет миллионы, они вообще в сторону женщин не смотрят. Давно уже женаты, да нормальному мужику зачем косноязыкая иностранка. Не пошептаться, не поругаться от души.
- — Нет, ну ты подумай, она ведь такая страшная и тупая была. И вдруг президент крутой фирмы. Я чего-то не понимаю, — горячился Вовка, услышав про успехи бизнес-леди Таньки Ситниковой.
- —Да я и сама порой не понимаю. — Лида жмурилась от вкуснотищи, как кошка на солнцепеке. — Помнишь Ваню Белова. Он в третьем подъезде жил, еще в специнтернате учился. Так у него сеть магазинов. Я по объявлению о найме на работу пришла в эту фирму. Он в черном длинном пальто, шелковый белый шарф как волшебные крылья развевался, когда он из серебристого «мерса» выплыл. Но что больше всего поразило меня, все вокруг с обожанием и уважением на него смотрят. Секретарши, бухгалтера. Но он ведь больной и, наверное, до сих пор в постель мочится...
Потом Вовка уговорил ее петь караоке. Уж и нагорланились они вволю.
Лида спохватилась:
- — Вов, ты меня извини, но у меня завтра действительно очень ответственный день. Я спать пойду.
- — Иди, иди, я тут на кухне приберу немного. Да и домой смотаю. Ты ведь знаешь, это близко, — подмигнул ну точно словно тридцать лет назад. Хорошее вино и сытная еда разморили, Лида заснула мгновенно. Проснулась неожиданно. От знойной жары. Рядом посапывал Вовка.
- — Вот нахал, — подумалось сквозь сон, и опять глаза закрылись.
— Эй, Лидок, ты на меня не сердишься? — пробормотал
он утром. Она уже вышла из ванной, с полотенцем на голове.
— За что же именно?
- — За то, что завалился рядом и ни-ни. Может быть, ты чего хотела.
- — Дураком был — им и останешься, — засмеялась Лида. — Я оденусь, а ты кофе попей, мне нельзя перед операцией. Ты, кстати, не забыл, что обещал подкинуть до клиники.
- — Я не только подкину, но и заберу тебя. Мне все равно делать нечего.
- — Господи, как это хорошо, когда хоть одна душа на белом свете волнуется за тебя.
Права Ирка Соколова, которая пять раз была замужем и всегда говорила: «Муж — это решение всех проблем. Я не хочу волноваться. Пусть он волнуется». Вот и выглядит Ирка всегда как девочка.
— Лид, спускайся вниз. Я пойду машину разогрею.
Страшно-то как, страшно. Лида вспомнила, что говорил доктор. «Чужую костную ткань будут мне присаживать. А ну как не подойдет? Вот одна артистка, пошла себе морщины вокруг рта убрать и теперь мучается. Какая-то ошибочка вышла».
- — Вы одна приехали? — строго спросил врач.
- — Нет, а что?
- — Со мной! — Вовка зачем-то поднялся на пятый этаж. Просила же его смотаться куда-нибудь.
- — Нам нужно поговорить как мужчина с мужчиной. Пока мои девочки подготовят пациентку к операции. Они ушли в один кабинет, а Лиду две белозубые красавицы повели в другой.
Уложили на кресло. Измерили давление. Потом стали вставлять в нос трубки.
— Это еще зачем? — успела прошептать испуганная Лида.
— Как зачем? Операция будет проходить под общим наркозом.
«Страшно. А вдруг я не проснусь. Но… Была не была!»
В коридоре раздался топот. В кабинет вскочил Вовка. Он бесцеремонно вытащил трубки из носа, отодвинул медсестер.
- — Лида, пошли домой, — схватил ее на руки.
- — Ты одурел, что ли?
— Лидок, ты сама не знаешь, какую глупость хотела совершить. Я, как его послушал, мне тошно стало. А главное, они ведь не несут никакой ответственности. Ты сама бумагу подписала. На фиг тебе эти зубы. Ты красавица.
Лида молчала. Где-то в глубине души трепыхалась радость. Не будет боли, не будет мучений, и деньги можно вернуть. Но... так грубо разрушить мечту о красоте.
Она разревелась.
- — Ты украл мое будущее.
- — Дурочка. Я спас тебя...
— Не хочу с тобой разговаривать, и видеть тебя не хочу. В молчании они вернулись домой. Каждый гремел ключами возле своей двери.
На кухне она заварила себе крепкий чай, отрезала большой ломоть белого хлеба, намазала маслом, сверху положила кусок жирного лосося. Все деликатесы, что не доели вчера, Вовка аккуратно положил в ее холодильник.
С одной стороны, хорошо, завтра же она отдаст деньги. И не будет эта финансовая проблема висеть над ней. Но что делать? Она дожевала бутерброд. Вкусно! Была бы богатой, питалась бы только рыбой и икрой. Каждый день. Интересно, надоело бы или нет...
В дверь позвонили. «Господи, ну что ему от меня нужно?»
Конечно, это был Вовка.
- — Лид, я тут для тебя кое-что надыбал в Интернете. Вот распечатал. Смотри. Ты поставишь такую пластиночку, и никто не догадается, что ты на ночь ее снимаешь. Красота! И главное, никакого риска.
- — Ну ладно, ты почитай сама. А я срочно в командировку отчаливаю. Позвонили. В Псков нужно мотать. Через три дня зайду, и ты скажешь, что надумала.
Через три дня он не появился. А Лида уже и деньги отдала. Противный Гришаков взял двадцатку всего за один-то день! И нашла дантиста, который делает пластинки, и уже записалась на прием.
Но оказалось, что и с пластинкой не так-то просто. Снятие мерок, подгонка и прочие манипуляции. Хорошо хоть к Новому году озубатиться.
Двадцатого ноября позвонили из клуба и сообщили, что ее корреспондент Майкл прилетел с очередной порцией женихов и в ближайшую субботу состоится встреча.
О! Лида перемерила все наряды. Ничего не нравилось. Что-то казалось старомодным, что-то вызывающим, а главное, почему-то в голове была мысль: все это безнадежная и никому не нужная игра. Наконец она сделала выбор. Шелковая голубая кофточка и черные брюки. Голубой цвет всегда ее освежал и подчеркивал цвет васильковых глаз. Перед зеркалом она репетировала улыбку, губы бантиком. Не все же улыбаются как голливудские дивы!
Как всегда, в клубе было не протолкнуться. Если прикинуть, то на одного заморского жениха приходилось двадцать, а может, и больше невест.
- — Повеселее, девочки, повеселее! — Инструкторша Анна подмигнула Лиде. — Я их сегодня в гостинице расселяла. Твой мужик выглядит классно.
- — Он специально для меня прилетел? — спросила простодушно Лида.
- — Ну ты и размечталась! У него расписаны встречи по часам. Что ты думала? Они практичные. Такие бабки истратить на дорогу, отель, и вдруг — мимо! Он, оказывается, еще в двух клубах свои анкеты оформил. Правильно, так и должно быть в цивилизованном мире. С умом нужно выбирать спутницу. А любовь, это только в нашем совке навыдумывали.
Она убежала встречать автобус.
Лиде стало неуютно. Вроде бы все правильно Анна сказала. Но почему-то так хотелось, чтобы ее выбирали не умом, а сердцем. Химический бульон любви. Где это она такое прочитала?
Грянула громкая музыка, и все мысли вылетели из головы.
Женихи входили в зал по красной дорожке. Майкла она узнала сразу. Костистый, седовласый. Очень даже симпатичный. Сердце екнуло — а вдруг!
Они все широко улыбались и от этого выглядели счастливыми. И весь их вид говорил сам за себя. Америка, о Америка!
Анна решила не терять зря время, она рассадила женихов по разным столам и к ним по списку подсаживала невест. Эдакое интервью.
К Майклу сначала подсела нежная молодая блондиночка, похожая на северную ромашку. Потом томная брюнетка с высоким бюстом. Потом еще одна красавица.
«Где уж мне тягаться с этими моделями, — грустно подумала Лида и почему-то ей стало жутко противно от всей этой тусовки. — Подумаешь, америкосы, обыкновенные, средней паршивости мужички! А мы перед ними изгаляемся!»
Когда подошла ее очередь, она была сердитая и рассеянная.
Майкл вежливо поинтересовался, как она себя чувствует. И она на ломаном-переломаном языке начала ему с жаром рассказывать о своем не очень-то веселом житьебытье. Вспомнила Витюню, как он ей изменил, потом сказала про сына, который вырос и, похоже, совсем не хочет иметь дела с матерью. А она ведь совсем не старая, всего-то сорок пять, можно сказать, зрелая ягодка-малинка. И что она видит сегодня? Работа в рекламном агентстве сердца не греет, одинокие вечера у телевизора или с книжкой. Неужели жизнь прошла?
Майкл улыбался. Ничего не понял, наверное. Вздохнула Лида и задала встречный вопрос: а он-то как поживает? Оказалось, что тоже не ах! Он ей сказал, что двадцать лет жил с женой, и они на пару квасили. Потом он решил остановиться и пошел в общество анонимных алкоголиков. Жена предпочла бутылку. Расстались. Теперь он не пьет, бегает трусцой, а вот пустота какая-то.
«Боже, у них тоже есть алкаши, — испугалась Лида. — Нужен ли мне бывший алкоголик, они же все с проблемами...»
Им поднесли шампанское. Он с удовольствием выпил.
Лида не верила своим глазам. Он что, все наврал, или она не поняла, или он считает, что выпил лимонад? Но не будешь же спрашивать...
Время ее интервью закончилось. И в кресло, нагретое Лидиной попой, уселась девочка лет двадцати. Миниатюрная, хорошенькая, как Дюймовочка.
«Ты-то куда, девочка? Присмотрись, эти дядьки тебе в папки годятся». Конечно, она так подумала, но вслух сказала:
— Если уж он тебя не выберет, тогда уж точно козел.
— Зачем же так грубо. — Это подскочила Анна. — В нашей жизни что главное — позитивный настрой
У Лиды разболелась голова, и она поехала домой.
Ночью она ворочалась и долго не могла уснуть. Попробовала представить себя в новой жизни. Вот допустим, Майкл выберет ее. Хотя в это она не верила, но все же... Вот прилетела она в Америку. Все чужое, незнакомое. А главное, рядом совсем неизвестный человек. И она должна с ним есть, спать, пытаться обсудить какие-то проблемы. И что? Она вдруг стала счастливой? Страшно даже представить. Ну, слава Богу, с Майклом беседовали такие классные девчонки, что у него наверняка крыша поехала.
Анна позвонила ей в семь-ноль-ноль.
- — Ты, милка моя, вчера упорхнула так неожиданно, а твой жених тебя искал.
- — А вот и скучал. Сегодня он у нас в агентстве бумажки подписывает и платит за то, что мы подобрали ему правильный вариант.
- — Правильный вариант — это я, что ли? — переспросила Лида, абсолютно ничего не чувствуя в сердце.
- — Ты как будто бы и не рада! — возмутилась Анна. — Короче, у меня день занятой, болтать нет времени. В пять будь у нас при полном параде. Поздравлять вас будем.
Вот так да! Лида поднялась, подошла к зеркалу, раздвинула губы, пытаясь рассмотреть свои десны с отсутствующими зубами. Никто и не заметил. Что же ему понравилось? Она отошла на два шага, затянула ночнушку сзади, чтобы увидеть фигуру. Не как в молодости, ну и не очень страшно. Ее ровесницы расплылись в талии и животы нарастили. Да и волосы ничего, и глазки блестят. Вообще, настроение ее поднялось. Теперь она представила другую картинку. Вот она приходит на работу и с порога объявляет: «Я замуж выхожу». Потом выдерживает паузу и добавляет: «За очень симпатичного и небедного американца». Все отпадут. А Инночка побледнеет от зависти...
Но сегодня она решила в офис не идти, сообщить шефу, что будет плотно работать с домашнего телефона. Такое у них практиковалось и даже поощрялось. Главное, чтобы результат был. Да и шеф давно уже понял, что многие его работницы прибегают в офис, чтобы развеяться от домашней рутины, поболтать и чайку попить.
Конечно, для виду она сделает несколько звонков, а потом заляжет в ванну, сделает маску для лица и волос. И в пять часов прилетит молодая и красивая к жениху. А ведь он действительно очень даже ничего!
Она заварила себе кофейку, хотя в последнее время практически отказалась от этого бодрящего напитка. Что-то стало давление подскакивать и сердце пошаливать в неритмичных плясках. За окном моросил дождик. Милый веселый дождик. Какая ж осень без него!
Резкий звук телефона вывел ее из настроения сентиментальной мечтательности.
- — Соединяю. Палата номер шесть, — по-базарному громкий женский голос прокричал Лиде в ухо.
- — Что-что? — Лида нахмурилась: «Что за шутки утром? Палата номер шесть. У кого из русских писателей такой рассказ, у Чехова?»
В трубке что-то щелкало. Шуршало.
- — Лид, это я. Короче, мне без тебя отсюда не выбраться.
- — Кто это? — Лида потрясла трубку.
- — Да я, Владимир, сосед твой.
- — А, Вова, где ты?
- — Под Псковом в больнице. Малость закрутило на скользкой дороге. Короче, я уже и с транспортом договорился, чтобы домой перебраться. А им нужен сопровождающий. Лид, ну у меня же никого нет, кроме тебя.
- — Через час за тобой машина подойдет, один наш прораб откликнулся на мою просьбу. Лидок, я всегда знал, что ты самая лучшая из всех женщин.
Лида натянула джинсы, свитер. Что же, придется забыть об омолаживающих процедурах и потрястись по проселочным дорогам. Нужно же выручить человека. Сосед как-никак!
Водитель стареньких «жигулей», сморщенный и желтый, как старый гриб, прохрипел:
— У меня горло болит, так что анекдотов не жди от меня...
«Вот и хорошо, — подумала Лида, — хоть не нужно будет разговоры ни о чем разговаривать. Будет время подумать о себе, о будущем, да мало ли о чем».
Дождь из милого осеннего душика превратился в жгучий ливень. Дорога чавкала и кряхтела под лысыми колесами. Лида прикрыла глаза, стараясь не думать о том, как опасна и неожиданна вся эта ситуация. Водитель действительно не проронил ни одного слова. Он то курил «Беломор», то сосал мятные конфеты.
Она и не заметила, как в какой-то момент задремала.
— Приехали, — хриплый голос испугал даже.
Двухэтажное невзрачное здание завершало деревенскую улицу.
- — Сколько я вам должна? — вежливо поинтересовалась Лидия.
- — Вова заплатит. Он не жадный. — Водитель откашлялся. — Хотя, может быть, и не возьму я с него ничего. Я ведь сюда по своим делам ехал. Брат у меня помер. На десять лет меня моложе. А вот сожрал его рак.
- — Мне в палату номер шесть, — ответила на вопросительный взгляд старика у входа.
— А я и не спрашиваю. Иди, — пожал он плечами.
Боже! То, что она увидела, повергло ее в минутный шок. Вовка лежал на кровати. Две руки в гипсе поверх серого одеяла, голова перебинтована.
- — Испугалась? — Голос прежний, юморной. — Я как красный командир теперь. Помнишь песню: «Голова обвязана, кровь на рукаве. След кровавый стелется по сырой траве...» Ну чего ты не подпела?!
- — Как же мы домой поедем? — пролепетала Лида растерянно.
- — Не боись, крошка. Я спецтранспорт заказал. Пятьсот бачинских, всего-то.
— Может быть, тебе все же в больнице полежать?! Здесь ведь уход... Он засмеялся:
— Да они не могут здесь дольше недели никого держать. А потом, я домой хочу. Знаешь ведь, дома и стены помогают. До свадьбы все заживет.
Оказалось, что и с ногами не все в порядке. Как он объяснил ей, на левой была расколота пяточная кость, а на правой сломаны два пальца.
— Да это же все ерунда, Лидок. Главное, что живой.
Короче, к родному подъезду они добрались только к десяти вечера. Вовка всю дорогу проспал. Миловидная веснушчатая медсестрица специально дала ему сильное снотворное. Чтобы не очень было больно от тряски.
Лида же не сомкнула глаз. А тихо ревела. Жалко была Вовку, себя. Почему-то вспомнились все прежние обиды на мужа, сына. Вся жизнь казалась неуютной и беспросветной, как этот осенний затяжной дождь.*
— Куда поднимать? — спросил санитар, когда они с водителем на пару взялись за носилки.
— Квартира номер сорок два, это на третьем этаже, — машинально назвала она свою квартиру. Туда и принесли Вовку и выгрузили на ее кровать. Он лежал очумелый от таблеток, моргал глазами.
— Лид, у меня в куртке деньги, дай им пять хаток. Ого! Вот тебе и простота сосед. В конверте лежало, наверное, тысяч пятьдесят зеленых.
Она рассчиталась с водителем, потом зашла в комнату и строго спросила:
— Владимир, откуда у тебя такие деньги?
Он опять засмеялся. Ну что за человек! Все ему хаханьки!
- — Лидка, чего ты такая пужливая. Мои это деньги. Нет, не криминал. Я ведь строитель. И бизнес у меня свой. Видишь, бабки получил, да не успел до дома доехать. До сих пор не могу очухаться. Как тот малолетка на грузовике на моем пути нарисовался?! Из-за него пришлось резко свернуть, вот и втюрился в дерево.
- — А может быть, все это было подстроено? — Лида, в последнее время читавшая кучу детективного мусора, мгновенно стала делать выводы. — Скажем, хотели от тебя избавиться, чтобы захватить твой бизнес. Или...
- — Ой, Лидок, не пори чепухи. Давай лучше подумаем, как жить будем дальше. Первое, как ты будешь меня кормить, и второе, как в сортир водить.
- — У меня есть предложение. Давай наймем сиделку. Они все умеют. Не напрягать же тебя, такую интеллигентную женщину. Я тебе благодарен, что ты приехала за мной, да еще к себе поселила. Мне одному скучно было бы... А так родная душа рядом.
Она не стала объяснять ему, что все произошло по ошибке. Не стала также говорить про сорванную встречу с иностранцем. И вообще, она поймала себя на том, что почему-то ее отношение к соседу изменилось. И только на кухне, когда она чистила картошку — голодная была, как сто волков, да и Вовка с утра не ел, — она с ужасом поняла, что деньги, проклятые деньги все изменили. Простецкий Вовка вдруг стал не простецким. Она вдруг вспомнила, что когда-то он шутковал, что у него денег привалило, как он и не ожидал, и вообще, он не знает, что с ними делать. Во, дурачок-то!
Лида задумалась. А она-то знает, что делать с большими деньгами? Можно съездить в Париж, пожить в супер-пупер отеле, купить сногсшибательные тряпки, что еще....
Запах жареной картошки с луком заполнил всю квартиру.
— Лидок, я сейчас язык проглочу, — закричал Вовка радостно, когда она с подносом зашла в комнату, где он лежал на диване.
Она начала его кормить. Кусок картошки, кусок селедки. Утомительно. Сама впопыхах впихнула в себя пищу в промежутках, пока он жевал.
В дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Лида с возмущением посмотрела на часы.
— Кто там? — недовольно пробурчала Лида.
- — Гора, которая идет к Магомеду, — весело прощебетал за дверью женский голос. — Лидия, ты не узнала меня?! Это я, Аня, менеджер из клуба знакомств.
- — Она опять звонко засмеялась.
- — А мы с шампанским и конфетами. — Анна бесцеремонно прошла в комнату. Увидев на диване Вовку с перебинтованной головой, она замерла на месте.
- — Четвертый сюрприз за сегодня, — как-то странненько промурлыкала себе под нос. — Брат, это Лидин брат, — громко возвестила на английском Майклу, который тенью стоял за ее спиной и с интересом оглядывал комнату.
- — Не нужно сочинять, — так же на английском откликнулся Вовка. — Никакой я не брат, сосед. Залетел в аварию, вот Лида — добрая душа — приютила.
- — Понятно, понятно, — затараторила Анна. — Хозяйка, а где у вас фужеры?
Лида чувствовала себя отвратительно. Майкл отводил взгляд, и губы его были вытянуты в тонкую ниточку.
Выпили по фужеру шампанского, теплого и кислого. Вовке она положила в рот конфету. И это вышло у нее так ловко, словно она кормила лежачих и безруких всю свою жизнь.
- — Давно ты соседа приютила? — ехидно поинтересовалась Анна.
- — Конечно не поверю! — Анна залпом выпила еще один фужер. — Все, хватит, я устала. Уходим. Майкл даже не сказал «до свиданья» и унес свой букет гвоздик.
- — Лидок, ты меня всю жизнь будешь благодарить, что я тебя от такого чмошного мужичка спас. Похоже, эта мадам хотела его тебе на ночь оставить, а здесь такой облом случился...
- — Ну ты и скажешь, — возмутилась Лида, убирая фужеры с журнального столика. Но Вовка оказался прав. Анна подписала бумаги с Майклом и взяла деньги за «правильный вариант».
Сначала они поехали к Дюймовочке. Она жила в малюсенькой квартирке на Дыбенко вместе с полуживой старой теткой и двумя близнецами, которым еще и трех не исполнилось. Майкл не возжелал усыновлять малышей.
Блондинка Зоя вообще жила с законным мужем. А в клуб знакомств с иностранцами ходила в поисках не жениха, а приключений.
Еще один вариант был связан с девицей, которая указала неправильный адрес. Анна и Майкл кружили по городу. Надежды таяли.
Анне ничего не оставалось, как пригласить Майкла в свою коммунальную квартиру. Все соседки были на кухне, когда утром Майкл принимал душ. Как уж все произошло, никто подробностей не знал. Но только Анна прикрыла свое агентство, и однажды, когда Лида увидела ее на Невском, Анна стояла, продавала мороженое и сделала вид, что не узнала Лиду. Говорили, что злопамятный Майкл выкатил огромный счет за свою бесполезную поездку.
Но об этом Лида узнала много позже. А пока были другие проблемы, которые нужно было решать.
- — Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь. Лид, ты слышала такое выражение, — сморщился Вовка. — У тебя грелка есть?
- — Один мужичок в больнице подсказал мне, как я могу с ней управляться. Весь день на работе Лида не находила места. Как там Вовка?
Он сказал, что должен кто-то прийти с его работы. Ключ она оставила в почтовом ящике. А вдруг кто чужой откроет. А Вовка беспомощный сейчас, как дитя малое...
Когда она вернулась, в ее кухне хозяйничала большая, грузная женщина. Ее черные волосы были заплетены в две косицы. Как она объяснила позже, «чтобы волосья на больных не падали». Марина приехала с Полтавщины, жила в общежитии и работала сиделкой в Доме престарелых.
- — Я с малых лет с паралитиками управляюсь. Сначала за бабкой ходила, та как колода лежала. Потом у бати ноги отказали, пьяный свалился со столба, с мужиками на спор полез. Мне что, у меня нюха нет. Ни чую никакого запаха. Они серят, а мне хоть бы хны. Да и силой Бог не обидел. Смотри, — закатала она рукав рубахи, — мыщца какая! Я стариков на руках таскаю. Вот и Вовчика сегодня в ванне помыла. Дюже стеснительный хлопчик!
- — Лидок, Маринка нам блинов напекла. Она не только сиделка классная, но и кухарка знатная.
Целый месяц Марина несла службу. Вовка был чистенький, причесанный. Квартира сияла, и всегда был готов ужин. Они и Новый год встречали втроем.
После рюмки настойки Марина расплела косы, скинула мужскую клетчатую рубаху, под которой была кружевная кофточка, туго обтягивающая ее крепкую большую грудь. «Да, ведь она красавица, — подумала тогда Лида. — Сколько же ей лет?»
А Маринка попела украинские песни, какие-то особо тоскливые, а потом сказала:
— Я вам один секрет открою. Мне сегодня сорок исполнилось. Я уже двадцать лет не отмечаю, как схоронила жениха, так и плюнула на себя и на жизнь. Да вот сейчас что-то рассиропилась. Вы такие хорошие люди. — Она улыбалась и ласково смотрела на Владимира и Лидию.
И первого февраля — почему-то Лида запомнила эту дату — она вернулась домой, а там пусто. Чисто, на столе букет роз. Нежные, палевые, такие, как она любит.
«Лидуся, спасибо за все! Я здоров и весел. Забегу на днях».
И все.
И вот уже первое марта, а Вовка так и не зашел. Теперь уже Лида стоит у замочной скважины и подглядывает, когда он выходит. Но стесняется выйти и спросить: «Как дела? Давно тебя не видела...»
Что изменилось за те дни, что Вовка жил с ней? Может быть, он разочаровался в ней? Может быть, насмотрелся и стала она ему неинтересной. А еще были мысли, что сам стесняется. Все-таки не в лучшем виде был...
Восьмого марта ей доставили на работу огромную корзину с необыкновенным букетом.
— Вот это да! — восхитилась Инночка. Про себя удивилась, неужели и у стариков бывают такие романтические порывы? И кому могла понравится немолодая да и не особо красивая Лидия? — Там конвертик, ваш кавалер, наверное, о любви написал.
Лида вспыхнула, дрожащей рукой взяла конверт и убежала в туалет. Не хотелось ни с кем делиться своей тайной. В конверте лежали пятьсот долларов и открытка, на которой были напечатаны типографским способом всякие пожелания в женский день.
Лида расплакалась. Почему он не написал сам ни строчки? И зачем ей эти доллары? Он что-то там говорил, что должен заплатить ей за постой. Так это все были шуточки... Тогда она сказала, что не возьмет ни за что ни копейки. Так вот он нашел повод — праздник...
— Ну что, что он написал? — Инночка поджидала Лиду в коридоре.
— Написал, что любит и не может дождаться вечера...
Вечера... а ведь действительно он придет сегодня. Лида уже не сомневалась ни минуты. Она еле дождалась, когда закончилось скучное чаепитие в офисе. С праздником, женщины! С весной и новой любовью, девочки...
Дома она засунула курицу в духовку, приготовила овощи для салата и, скоренько приняв душ, надела розовую, очень романтичную, в рюшечках и бантиках, блузку и коротенькую бархатную юбочку.
Шаги она услышала издалека. Улыбнулась сама себе в зеркало. Звонок прозвенел как марш Мендельсона.
- — А вот и мы... — Сын обнимал девчонку. «Сколько же ей лет? Выглядит как семиклассница. Только вот живот...»
- — Ма, Катька вот-вот должна родить, и мы решили, что лучше жить в семье. Она сама детдомовская. Это ее идея. Ты что, не рада?
- — Еще как рада, — произнесла Лида. — У меня и ужин готов...
- — Ну тогда с праздником. — Сын чмокнул ее в щеку и прошептал: — Ты получила мой сюрприз с цветами?
- — Эй, соседка! — Вовка, как всегда, лыбился. — В вашей семье прибавление! Поздравляю, бабушка, — ласково произнес. — Тебе теперь уж точно американцы не нужны. Помнишь всю эту эпопею? — Он расхохотался, показывая крепкие желтоватые зубы.
«Конечно помню», — хотела она сказать и еще хотела спросить, что же случилось, почему он так и не зашел больше. И вдруг увидела на его руке кольцо.
Он перехватил ее взгляд.
— Ну да, Лидок. Окольцевали Вовку, в который раз, уж и не знаю. Все хотят замуж за меня. Вот только ты не хотела и не хочешь...
Внук проснулся и заплакал. Она наклонилась к нему, радуясь, что может отвести взгляд от Вовки. Не хотелось, чтобы увидел он ее грусть, разочарование и боль.
— Владимир! — вдруг зазвучало сверху.
На балконе стояла Марина. Как обычно, она была в джинсах и мужской рубахе. И черные волосы были заплетены в две косицы.
— Ревнует! — Вовка засмеялся. — Знает, что старая любовь не ржавеет... Ну я пошел.
И глаза у него были невеселые. Или опять Лиде все это показалось?
Комментариев нет:
Отправить комментарий