Ночью ей приснился Рон. Он бежал за ней след в след. Она слышала, как скрипел песок под стремительными мускулами, слышала прерывистое дыхание... Нет, сегодня он не догонит ее! Она припустила что есть мочи. И о ужас! Судорогой свело мыщцы бедра. Рон налетел на нее сзади. Большой, тяжелый. Она упала. Тело, казалось, не выдержит боли. О!
Маргоша открыла глаза. Сердце билось гулко, в ногах трепетала каждая жилочка, словно она бежала не во сне, а наяву. Язык сухой. Попить бы! Чашка с водой стояла на кухне. Кряхтя, она поднялась и медленно направилась по коридору. В стене была вмонтирована маленькая лампочка. Это Сара позаботилась, чтобы Маргоша не ходила впотьмах. Глаза с возрастом стали слабыми.
Как она там? Маргоша подошла к большой кровати. Сара похрапывала. Маленькая пухлая рука свесилась как кукольная, тряпичная. Маргоша не удержалась, ткнулась холодным носом. Знакомый, чуть сладковатый запах. Сара заворочалась, что-то пробормотала и подвинулась к стенке. Умница! Ни секунды не сомневаясь, Маргоша забралась на кровать. Тепло-то как! Спокойно. Она положила голову на подушку, которая так приятно пахла Сарой. Маргоша обожала спать рядом с Сарой. На этой мягкой большой кровати ей снились только милые сны.
— Нет, вы только посмотрите на эту нахальную девчонку! У нее есть свое замечательное спальное место, а она так и ждет момента, когда я засну, и сразу прыг ко мне под бок, — добродушно ворчала Сара утром. — Ну скажи, где это видано, чтобы такая большая и уважаемая собаченция дрыхла рядом с миниатюрной женщиной. Вставай, вставай, ленивица!
Маргоша потянулась. Широко зевнула.
- — На завтрак я приготовила кашку с мяском. Ты не возражаешь?
- — Ты, королевна Маргарита, думаешь, у меня одна? Вот вас сколько, гавриков. Ладно, так уж и быть, еще половничек в твою миску подброшу. Но знай, тебе нуж но свой вес держать. Завтра на дорожку.
Маргоша родилась в последний день лета, тридцать первого августа, в восемь вечера. Ее мать, миниатюрная красавица, Брижит, очень тяжело вынашивала детенышей. Дон беспокоился за ее здоровье и в тот день остался рядом с ней. Не мог он доверить свою любимицу ветеринару Джону, для которого все суки были на одну морду.
Брижит лежала на боку, тяжело дышала и пристально смотрела в голубые мужские глаза.
— Потерпи, девочка, потерпи! — Дон легонько че сал за ее черным ухом. Она в ответ тихо скулила, жаловалась.
Без пяти минут восемь зазвонил мобильник. Звонкая россыпь колокольчиков.
Придумали же люди игрушки для себя.
Дон закричал:
— Он первый. Время, время какое? Отлично. Я всегда знал, что мой мальчик еще себя покажет. Слышала? — обратился он к Брижит. — Твой муж отличился.
Брижит завизжала. Наверное, так голосят все роженицы в мире.
Родилась Маргоша. И если бы в тот момент она могла слышать, то первые важные слова были бы — «собачьи бега». Через несколько недель Маргошу осматривали странные люди. Они долго измеряли ее ноги, взвешивали, щелкали перед носом пальцами, словно проверяли, как она реагирует.
— Чемпионка родилась, — потирал руки рыжий толстый доктор. — Да еще и красавица. Дон, тебе крупно повезло.
Маргоша вся была как мать, нежно-палевая. От блондина отца ей достались белые носочки и кончик хвоста, словно в сметану окунутый, белоснежное кругленькое пятнышко.
Маргоша тогда не поняла, куда неожиданно пропал ее братец и почему Брижит безутешно плакала и неистово лизала то место, где лежал белый с рыжими пятнами щенок.
- — Мальца отдайте, продайте. Он не бегун. Нам нужна Марго, кормите мамку получше, чтобы молоко было с силой.
- — Ну наконец, малышка, пришло время в люди выходить!
«Людьми» оказались такие же щенки, как и она. Тогда она впервые увидела Рона. Он был рослый, мускулистый, окрас как у тигра, рыжий с черным. Морда серьезная, как у профессора. А характер — упрямейший. Он не хотел никому подчиняться. И делал только то, что хотел. Если у него было настроение для бега и прыжков, он это делал так, словно у него вырастали крылья за спиной. Никто не мог угнаться. Но если вдруг что-то ему не нравилось — баста! И два тренера будут его уговаривать и запускать механического зайца — бесполезно. Рон будет двигаться вперевалочку, как старик. А еще говорят, что грейхаунды бегут за всем, что двигается. Может быть, про Драгана это и верно. Он, бывало, только краем глаза поймает какое-то движение, вскинет голову и понесется, как очумелый. Не важно — куда, зачем, почему...
Добродушная, пестрая, как корова, Матильда очень была послушная и все делала по команде. Крикнет тренер «Стоп», Матильда мгновенно остановится и замрет. Услышит команду «Вперед», побежит.
Маргоша же всегда имела характер веселый, ей все было в радость: бегать, прыгать, слушать слова тренера.
— Умница, моя умница! — Дон приходил на тренировки и откровенно любовался Маргошей.
Когда она уставала и заваливалась на зеленую мягкую траву, он садился рядом, нежно чесал ей пузо, ласково массировал ноги. Потом брал ее длинную мордашку в свои широкие ладони, смотрел в глаза.
— Какая же ты красавица! Ну в точь-в-точь как моя первая жена. У нее японская кровь замешана. Поэтому глаза были большие, раскосые, как твои. Как же я ее любил... Улетела от меня, моя ласточка. — Глаза Дона влажнели, и, если выкатывалась слезинка, Маргоша подхватывала ее шершавым языком и тихонько скулила. Солидарность любящих сердец!
— И чего я с тобой таким сентиментальным стал? — спрашивал Дон. — Про меня давно уже все говорят, что я не человек, а машина для печатания денег. Это верно, умею я делать деньги. Эта такая зараза, от нее не избавишься никогда.
И вот наступил этот день. Подросших собак подвели к коробкам, откуда начинается старт. Дон и маленький чернявый человечек долго рассуждали о том, как важно определить, какой бокс для собаки лучше. Для сообразительной и быстрой собаки все боксы хороши. Она выпрыгнет и понесется стрелой за зайцем. И не важно, где она в первом внутреннем боксе или восьмом. А вот если собака застенчива... Она замечтается на старте и потом, когда увидит впереди мелькающие ноги, не бросится наперерез, а сделает большой крюк, чтобы, не дай бог, не столкнуться с кем. И все — время будет потеряно. А как неинтересно плестись последней.
- — Ну, что, моя королева, запомни, сегодня твой старт из бокса номер пять. Вот и жилеточка на тебе черненькая с белой цифрой. О! Сколько запахов в этом боксе! Марго быстро унюхала эту смесь — нетерпения, страха, усталости.
- — Внимание! — Она услышала, как где-то что-то противно щелкнуло, и внезапно открылась дверца бокса. Доля секунды — и она увидела бегущего впереди зайца. Ну, погоди!
Марго рванула вперед. Она не видела ни одной собаки рядом, лишь слышала за спиной чужое прерывистое дыхание и топот, гулкий топот бегущих ног.
Как же она расстроилась, что так и не схватила лопоухого. Он куда-то исчез, словно испарился.
Почему ее хозяин так счастлив? Она же не поймала никого!
— Я знал, что ты лучшая из лучших. Время в забеге блестящее. Тебя, моя королева, сразу зачислили в класс «А».
В тот вечер Марго долго не могла уснуть. Перед глазами бежал и бежал неуловимый заяц. «Догоню, догоню однажды!»
Весь год она пыталась догнать этого странного зверя. Но напрасно. Дон восхищался.
- — Подумать только, что за чудо моя Маргоша. Никогда не задерживается на старте и всегда первая. Из восьмого бокса выскочит, найдет, как путь сократить. Если кто толкнет ее, ноль внимания. Какие могут быть разборки, если заяц впереди.
- — Беги, малышка, беги! Она старалась. Но не для него. Она хотела, искренне хотела догнать зайца.
Год прошел... И однажды она поняла, что никогда не поймает ушастого. Все это какой-то человеческий трюк. И с этого момента все изменилось. А может быть, она просто повзрослела.
Теперь она стала все замечать вокруг. Перед стартом их взвешивали, надевали жилетки, потом человек со стрекочущей камерой вставал рядом. Марго раньше ненавидела этот момент, так как ее ноги уже хотели бежать, и в голове уже была цель — заяц. Как бы не упустить, когда он выскочит! Теперь же она с удовольствием вставала перед объективом, оттягивала по-балетному левую заднюю ножку, позволяла себе и хвостиком вильнуть. Неприятно смотреть, как даже старожилы поджимают хвост. Чего бояться-то?!
Потом молодые ребята выводили их на трек. Марго шла неспешно, любуясь на фонтан в центре поля, прислушивалась к людской толпе на трибунах.
Что они там кричат? Перфекта, квинела, ставки... Она слышала, как повторяется ее имя на разные лады. Но теперь она не знала, хочется ей сегодня бежать или нет.
На треке были у нее свои принципы. Например, она никогда не позволяла себе прилюдно справлять нужду. Ну что за манеры! Разлапиться на зеленой траве и гадить у всех на виду.
В боксе она тоже уже вела себя по-другому. Раньше задолго до того мгновения, как услышит приближение зайца, рыла от нетерпения землю, никого не слышала и не видела рядом. Теперь же могла и огрыз нуться, если какой-нибудь молодой зазнайка заливисто сообщал всему миру, что он будет первым.
— Заткнись, — тявкала коротко.
Могла успокоить трусливых. Они визжали, как малые дети. Особенно блондины были пугливы. Некоторые, заслышав шуршание зайца по гравию, пятились назад.
Теперь она уже не всегда выскакивала первой. Как бы не торопилась. Но вот бегать медленно она не умела. Жила в ногах какая-то летучая сила. Почти всегда она была первой. Несколько раз уступила молодым ребятам. Пусть порадуются!
Дон, как и прежде, был счастлив. Но и он не понимал и не чувствовал, что Марго потеряла кураж. Осталась только природа.
А женская природа брала свое. Марго стала чувствовать усталось, особенно когда большая круглая луна несколько ночей висела над землей. Конечно, она не выла, как черномазая Долли, еще чего, не в диком же лесу! Но полнолуние вливалось в сердце усталой грустью. И тело становилось ватным, непослушным.
Когда молодая была и горячо верила, что однажды поймает ушастого зверя, ей все было нипочем — дождь ли, ветер, палящее солнце. А теперь, если моросило, она отчаянно мерзла, если ветер дул в морду, глаза слезились. Трудно, ох как трудно ей стало бегать!
А Дон ничего не понимал. Ему нравилось, что его красавица зарабатывает и зарабатывает деньги.
Но пришла весна, и она влюбилась. Он был длинноногий, черный, как пантера, очень благородный и выдержанный в повадках. У него и имя было необыкновенное — Принц.
Теперь Марго радовалась, когда они бежали рядом. И это был другой кураж. Любовь вдохнула новые силы в ее тело. И в то знойное лето она опять была чемпионкой. Фавориткой. Ее имя скандировали на трибунах. Принц отставал от нее на долю секунды. Она была уверена, что он легко мог бы ее обогнать, но, как благородное создание, уступал ей пальму первенства. Ах, какое то было счастливое время!
Но в собачьем мире все по-другому. Осенью ей подобрали мужа. Отбирали по весу, окрасу и именам в родословной. Это был Рон. Совсем она его не любила.
Как и ее капризуля матушка, Марго очень плохо перенесла беременность. Есть не хотелось, все время тошнило, и на сердце было так тяжело, что временами она тоскливо выла. Когда пришло время родов, рядом с ней был чужой человек, новый доктор, который за большие деньги согласился дежурить в ночь перед Рождеством.
Он громко ругался и кричал на нее, когда она, обессиленная, голодная, пыталась родить то, что шевелилось внутри. Она мучилась длинную-длинную ночь. И только под утро он родился. Ее сынок. Он был похож на медвежонка-панду. Черненький с белыми ушками, вокруг глаз светлые очки, беленькие трусики и тапочки. Ну какая забавная красота!
Она очень огорчилась, когда Дон, придя утром, чтобы навестить ее, разочарованно произвес.
— Что за чудо в перьях! Какой-то непредсказуемый окрас, да и ножонки выглядят короткими и слабоватыми.
Ей только понравилось, что Дон назвал ее первенца Маргосан. Это значит, весь мир будет знать, чей красавчик побежит по дорожке.
Очень скоро ее разлучили с мальчиком, и она долго-долго скулила по ночам, вспоминая те нежные мгновения, когда его мохнатая мордочка лежала на ее лапе.
— Ничего, ничего, ты еще молодая, — уговаривал ее Дон, — еще побегаешь в свое удовольствие. Вот наберешься силенок, я тебя витаминчиками подколю, и никто не узнает, что ты уже мамкой стала.
Ее познакомили с новым тренером. Молодая черноволосая Джессика обожала собак. Она не столько их тренировала, сколько обнимала и целовала, приговаривая:
— Бедные мои собачечки, что за люди, они хотят, чтобы вы бежали, бежали, а они бы только свои кошельки наполняли.
И когда рядом не было посторонних, Джессика позволяла собакам валяться на траве, кувыркаться и просто хулиганить. Как ни странно, но именно подобные тренировки пошли на пользу Марго. Она очень быстро оправилась, в ногах появились упругость и легкость. Витамины и сытная еда сделали ее шерстку блестящей, глаза веселыми и озорными.
Осенью она вышла на старт после длительного перерыва. О Боже! Во всех боксах ее знакомцы. Рон, Принц, Матильда. Но отчего-то никто из них уже не волновал ее сердце. Она хотела бежать просто так. И заяц ей был не нужен. Ни цвета, ни запаха.
Она не оглянулась ни разу, и только ветер гудел в ушах. Говорили, что в тот день старожилы, кто помнил ее первые успехи, поставили на нее и выиграли большие деньги. Дон опять полюбил ее, как и прежде.
- — Ах, моя королева Марго! Все говорят, что четыре года для беговой суки много, а ты у меня носишься как молодая и зарабатываешь денежки для своего Дона. Ну до чего же я тебя люблю! — Он целовал ее в холодный нос. И от него пахло чем-то незнакомым, неприятным. Вонючим пойлом, которое почему-то обожали люди и ненавидели собаки, лошади и кошки.
- — Привет, Маргосан! — радостно поприветствовала она парня.
Он нахмурился. Что за странная леди? Он никогда не встречал ее, ни на тренировке, ни у миски с водой. На всякий случай тявкнул. Дескать, не приставай, у меня первый забег, и я волнуюсь.
— Не волнуйся, малыш, все будет хорошо, — пыталась она его успокоить.
Маргосан весь трусился и даже наделал большую лужу.
Раздался выстрел стартового пистолета. Зашуршал по дорожке заяц. Боксы открылись, и собаки устре мились вперед. Маргосан стоял как вкопанный.
— Беги, малыш, беги! — Марго заливисто залаяла, чем еще больше напугала молодого пса.
Он побежал в другую сторону. Тут уж удивилась Марго.
А потом обрадовалась. Ну до чего же смышленый мальчишка! Он решил подобраться к зайцу с другой стороны. Марго никогда ничего подобного не приходило в голову. Она должна ему помочь. Она рванула вперед, чтобы схватить зайца и принести малышу. Пусть порадуется.
О, чудо! Заяц бежал ей навстречу. Впервые в жизни она увидела эту безмозглую, невыразительную физиономию. Почему этот зверь ее не боится? Ну сейчас она ему покажет!
Столкновение было ужасным. Ситуация была неожиданной для трека, и механического зайца остановили не сразу. Тяжелая конструкция ударила Марго в голову, вращающиеся колеса прошлись по передним лапам. Ох, какая боль!
Очнулась она в незнакомом месте. Маленькая толстая женщина сидела рядом с ней.
— Ну вот ты и оклемалась, девочка моя. Уж как я за тобой ухаживала! Не поверишь, с ложечки буль оном поила. Как маленькую девочку. Почему как? Ты и есть хорошая маленькая девочка.
Моя племянница Джессика плакала, умоляя взять тебя. Твой Дон-то от водки и легких денег совсем спятил. Хотел тебя усыпить, дескать, для тебя это было бы лучше... Ему что! У него таких собак, как ты, десяток. А вот у меня ты одна...
Для Марго началась новая жизнь. Безмужняя и бездетная, Сара ежеминутно изливала на Марго любовь, которой в ее сердце накопилось очень много.
Марго не возражала. Ей нравились и Сарины ласки, и сытные ужины. Но вот только где-то далеко-далеко в ее сердце жила тоска. Лишь по ночам, когда приходили сны, она всегда бежала. Вперед, только вперед! Очень часто в тех снах рядом с ней бежал ее малыш. И она подбадривала его:
— Беги, малыш, беги!
Она не ведала, что Маргосан был дисквалифицирован после нескольких неудачных забегов. Ну не хотел парень напрягаться, и все тут! Не было азарта в крови. Мамкиного азарта. Зато было упрямство от папаши. Он долго и лениво жил в собачьем питомнике, пока наконец пожилая супружеская пара из Дикинсона не «усыновила» его.
Он очень скоро превратился в тяжелого, неповоротливого парня. Часами валялся на зеленом газоне, много ел, особенно полюбил сладости и, конечно же, не помнил ни про какие бега. И сны его не беспокоили.
Однажды, в июльский полдень, спокойная жизнь Сары и Марго была нарушена внезапным звонком.
- — Вот что удумали! — возмутилась Сара, выслушав телефонные новости. — Собачий парад! Слышала такое? У Дона, видите ли, юбилей. А собаки здесь при чем?!
- — Маргоша, в субботу опять пойдем на трек. Не волнуйся, бегать не будешь, не тот возраст, просто под музыку пройдешься. Может быть, старых дружков встретишь.
- — Ну вот, мои дорогие, — незнакомая рыжая девчонка весело смотрела на собак, лежащих в загоне. — Сегодня у нас необычный день. Ваш большой папа Дон устроил праздник. Он пригласил много гостей. И для нашего парада мы сейчас с вами приоденемся.
Она раскрыла большую коробку. Чего там только не было! Шляпки, бантики, галстуки, цветные носочки.
Собаки лениво смотрели на разноцветные штучки. Неинтересно. Ни запаха, ни звука. И вдруг рыжая подошла к Рону и водрузила на его голову нелепую черную шляпу.
- — Вот сейчас, дорогой, ты выглядишь как настоящий лорд. Рон помотал головой, пытаясь скинуть ненужную штуку.
- — Нет-нет, и не пытайся, — строго произнесла ры жая девчонка.
Пеструха Мати послушно подставила голову, ей напялили шляпку с цветочками, а на тело натянули нелепую юбочку. Матильда постояла, повиляла хвостом и завалилась.
Марго ждала своей очереди. Для нее была приготовлена корона. Блестящая, разноцветная и легкая накидка. Королева!
Девчонка явно веселилась, разглядывая разнаряженных собак.
— Теперь только подождем музыку!
Зазвучал марш. Громкий, торжественный. К собакам подошли ребята в униформе, те самые, что выводили их на трек для бегов.
— Посмотрите на этих красавцев и красавиц, — раздался голос над полем. — Это дети нашего уважаемого Дона Ростана.
Собаки шли по полю. Зрители смеялись и аплодировали.
Что за балаган! Марго все это было не по душе. Три круга прошествовали они вокруг фонтана. Она шла в паре с Роном. Он всегда был не очень-то воспитанным, вот и сейчас беспардонно задрал свою заднюю лапу.
— Наш лорд пописал! — радостно прокомментировал кто-то с трибуны. И люди откликнулись громким смехом и аплодисментами. Ну и ну!
А потом собак завели в комнату, где весь пол был уставлен мисками. Такого Марго не видела никогда. В одном углу тарелки с сухим кормом разного цвета и калибра. В другом — супы, мясные, куриные. А на большом блюде в центре чего только не было: косточки, сухарики, куски бисквитов и печенье.
Обычно беговые собаки сидят на диетах, а тут... Они растерялись. Что за подстава такая!
Кто-то от возмущения громко залаял.
— Кушать подано! — весело провозгласила рыжая девчонка. Она взяла сухарик с большого блюда и протянула Марго.
— Ну, королева, открывай сезон!
Марго осторожно взяла сухарь, похрустела. И собаки все поняли. Что тут началось! Жрали, уминали, ели. Когда уже не осталось ни одной щелочки в желудках, завалились на отдых. Дремали, как все старики на свете, беспокойно всхрапывая и дрыгая ногами во сне.
Марго выбрала дальний угол, отсюда она могла видеть спящих. Рон распустил губищи, и липкая слюна стекала на его бородку, в ней уже были видны седины. Матильда спала на спине, ее живот выглядел безобразно большим в сравнении с тонкими, почти козьими ножками. Принц как будто бы и не спал, а думал, тяжело думал о чем-то грустном.
Сколько времени прошло?
— Эй, ребята! — Марго встрепенулась от знакомого голоса.
Дон! Он стоял в дверях. Красив, ничего не скажешь. В белом костюме, черной рубахе и галстук ярко-алый. Вот только пахло от него плохо. Словно он не пил, а искупался в спиртном напитке.
— Так вот, ребята, поели, поспали, а теперь пора на трек!
Что? Нет, они не ослышались. Зашел парень и принес жилетки.
- — Дон, Дон! — В комнату вбежала Сара. — Вы с ума сошли. Разве можно издеваться над животными. Они ведь старички и старушки. Посмотрите на них.
- — Моя собака не побежит, — произнесла Сара твердо и направилась к Марго.
Марго радостно вильнула хвостом. Она устала и очень хотела отправиться с Сарой домой, где так спокойно спится на широкой кровати.
Дон презрительно усмехнулся.
— Что? Что я слышу? Вы сказали, что это ваша собака? Ха, да не смешите меня. То, что вы их держите, еще ничего не значит. И всем известно, что я приплачиваю, так сказать, пенсионные. Между нами говоря, я же не проверяю, куда тратятся денежки-то.... Здесь только мои собаки. И они будут делать то, что я хочу. А я хочу, — грозно повысил он голос, — чтобы сегодня они бежали. И посторонним здесь делать нечего. — Он пьяной рукой подтолкнул женщину к выходу.
— Ну знаете. — Сара всхлипнула и выбежала из комнаты.
Марго расстроилась.
Собак нарядили в беговые жилетки. У Марго была красная, и она знала, что это номер один, самый удобный бокс.
Когда их вели к старту, зрители улюлюкали, кричали, аплодировали. Наелись и напились не только собаки.
Марго прижала уши и вслушалась в гул голосов. Сары не было. Она потянула носом. Нет. Сара была далеко. Но как же так? Как сможет эта милая женщина без Марго и как Марго сможет без нее?
Марго ждала, когда откроются боксы. Как только все псы выпрыгнули на беговые дорожки, Марго попятилась назад и юркнула в калитку, которая вела к дороге.
— Беги, малыш, беги, — кричали люди на трибунах. И она побежала. Пока Дон и другие зрители спохватились, что же случилось, где фаворитка, Марго была уже далеко.
Она бежала вдоль дороги. Грудь вперед, легко и красиво.
Некоторые машины сигнали. Вот уж картинка, вдоль дороги неслась собака в красной жилетке с номером один.
Стемнело, когда она сделала несколько последних шагов и почти замертво упала на крыльце дома, где они так счастиливо жили с Сарой.
— Кто там? — прокряхтела Сара, услышав шум у дверей. Она лежала на кровати, приходя в себя после сердечного приступа.
Как он ее оскорбил, как обидел! Деньги! Да разве в них дело? Сара опять всхлипнула.
— Девочка моя, как ты там? — прошептала. Сердце опять стало набухать от боли.
Она заплакала еще горше. И вдруг замерла, прислушиваясь. Что за звуки на крыльце? Чудится ей, что ли, словно щенок жалобно скулит...
Она медленно встала с кровати и, прижимая руку к груди, поплелась к входной двери.
— О Боже! Маргоша, ты живая?
Собака чуть встрепенулась навстречу любимому голосу, приоткрыла глаза, немножко вильнула хвостом, но не было сил подняться на ноги.
Сара подвинула коврик и легла рядом. Обняла Марго и придвинула свое лицо близко к горячему собачьему дыханию.
— Я тебя никому не отдам, — улыбнулась Сара и почувствовала, что сердечная боль отпустила.
Так они и лежали под звездным летним небом, два уставших старых тела. И два сердца бились в унисон. Тук-туктук...
Комментариев нет:
Отправить комментарий