Глава Вторая
Глава Третья
Глава Четвертая
Глава Пятая
Глава Шестая
Глава Седьмая
Глава Восьмая
Глава Девятая
Глава Десятая
Глава Одиннадцатая
Глава Четырнадцатая
Январь, февраль, март Сергей не появлялся. « А вдруг я его никогда больше не увижу!» Алина жизнь превратилась в какой-то непроходящий кошмар. Как не пыталась она себя занимать, книжки, океан, магазин, все было тошно. А тут еще Джонатан со своими любовными претензиями.
- Я помолодел с тобой, - он смачно облизывал губы, - везде думаю, как бы прыгнуть на тебя.
Он притаскивал домой старые фильмы про любовь и заставлял Алю смотреть вместе с ним. А потом еще хуже повторять, что увидели. Повторять диалоги, движения. « Давай поиграем!» - по-детски просил ее. Если раньше, она могла притворяться ради встреч с Сергеем, то теперь все потеряло смысл. Она ненавидела Джонатана, ненавидела себя, ненавидела каждую минуту своей жизни в его квартире.
Восьмое марта американцы не празднуют и не догадываются, сколько нежных воспоминаний хранится в русских женских головках, связанных с этим весенним днем. Зато русские рестораны в этот день делают бабки. Российские тетки гуляют с размахом. Напиваются беленькой и горланят песни, и рыдают, и тоскуют по своим мартовским денечкам, когда мальчики дарили подснежники.
Алла позвонила Але и без обиняков сказала.
- Если ты созрела, то сегодня мы можем хорошо погулять.
- Я согласна, - прошептала Аля, еще не зная, о чем пойдет речь.
« Я люблю тебя до слез...», - душевно пел парень, обходя столики, за которыми сидели блондинки, брюнетки, рыженькие. Они визжали в ответ. Каждая мечтала о такой страсти до слез.
- Так вот, - Алла разгоряченная, румяная шептала в ухо Але, - ты будешь капать ему каждый день в чай по несколько капель. Это не яд. Глазки-то не пучь. Это сердечные капельки. И однажды его «пламенный мотор» хоп и остановится. И тогда вы с Сережкой, наконец-то будете вместе.
Эти последние слова были долгожданными и особенно сладкими.
- Что-что вы сказали? – очень хотелось еще раз услышать.
- На сто тонн ты подпишешь бумажку, якобы это твой долг мне. И все. Другая половина ваша. Будете жить, как захотите.
И опять последние слова были главнее того, что сказано раньше. Да, они будут вместе, а иначе для чего вся эта жизненная кутерьма.
- Конечно, детей сразу заводить не советую. Какая из меня бабушка?
Аля улыбнулась. Как ей нравился этот разговор! Она и с Сергеем не могла обсуждать эту тему. Хотя, конечно же, она мечтала о сынишке, доченьке. Но только от любимого. Она представляла, как будет отыскивать в их маленьких личиках его черты. Все это будет забавно.
- А имена? Какие имена, - Аля продолжала свои мысли.
- Ты о чем? – Алла нажимала на селедку. – Нет, я не могу понять, почему янки не любят селедку и студень? Что может быть вкуснее? А, подруга? Чего ты там бормотала?
- Да я говорю, что дети, которые здесь рождаются, могут иметь и русское, и американское имя.
«Как упоительны в России вечера», - тот же певец подошел к столику, за которым сидели Алла и Аля.
Алла вскочила и стала подвывать, ей вторили голоса отовсюду.
«Интересно, если они так страдают по России, почему эти женщины здесь? - Аля переводила непонимающий взгляд с одного рыдающего лица на другое. – Я понятное дело, за любимым приехала. И не важно куда. Могла бы и на луну», - она налила себе еще вина. Так ей вдруг все понравилось, а главное появился свет в конце тоннеля.
Когда Алла вернулась к столику, Аля спросила:
- А где Сергей. Я так соскучилась, - ей уже не хотелось скрывать свои чувства от этой женщины, которая скоро будет бабушкой ее детям.
- Серега-то? – Алла пьяно раскачивалась на стуле в такт новой песне сладкоголосого русича. «Миллион, миллион алых роз из окна, из окна видишь ты»
- Да не розы они хотят, а баксы. Это же здорово, увидеть из окна миллион зеленых!
- Вы про кого?
Алла обвела взглядом зал.
- Да про всех, кто здесь квасит...
- Но не про меня, - твердо ответила Аля.
- Я же говорила, что ты дурочка. И это хорошо. Сейчас еще по одной тяпнем и ко мне поедем.
Машину Алла вела бесшабашно, лихо меняла полосы, громко сигналила.
- Это я с ними здоровкаюсь, а они вздрагивают, - довольно хохотала. – Наш Голливуд классный городок. Раньше-то мы думали, что только один Голливуд в Америке, а их полным-полно. Но русские девки до сих пор завидуют. Голливуд – он и в Африке Голливуд.
На крыльце свежевыкрашенного домика сидела рыжая кошка.
- А моя королева, вернулась? – Алла присела и стала чесать у кошки за ушами. – Много парней-то соблазнила? Знаю, знаю, ты такая же девчонка страстная, как твоя хозяйка. Пошли, пошли, кормить буду...
В доме было чисто, прохладно и уютно так, как бывает в хороших русских домах.
- Как у вас славно, - Аля обвела взглядом мебель, тюлевые занавески, салфеточки на столе, - совсем не по-американски.
- Ты бы видела в какой гадюшник я приехала. Вот этими ручками, все сама сделала. Белила, красила, во дворе землю копала. Даже помню в первую неделю спину надорвала. Но ничего отошло. Зато сейчас красота! – видно было, что Алла любила свое жилье. – Еще бы мужика сменить, вообще бы кайф был!
- А у вас что, тоже проблемы? – осторожно поинтересовалась Аля.
- А у кого их здесь нет! Да только мне нужно обождать, вот гражданство получу, а там уж, - Алла замахала руками, словно крыльями. – Полечу, ох полечу!
- Ну ладно, время терять не будем. Давай садись за стол. Будем бумагу сочинять. Ну как договаривались. Пиши. « Я, Алевтина такая-то, взяла у Аллы Клифтон сто тысяч долларов в долг. Обязуюсь отдать в течение года.
Подпись и число.
Алла повертела бумажку, прочитала вслух.
- Ну а чего ты с лица сбледнула? Это же, как мы договаривались, одну половину вам с Сережкой, другую мне. Идет?
«Вам с Сережкой», ах, как хорошо это звучит!
- А теперь самое главное, - Алла достала с полки бутылочку с темной жидкостью. – Смотри, здесь двести капель, два раза в день, сто дней и все. Хана!
Аля смотрела с ужасом на пузырек.
- Это правда, не яд!?
- Ну, дурочка, повторяю еще раз, это сердечные капли. Не бойся, открой, понюхай.
- А где хранить?
- Да хоть где, лучше, конечно, затырить среди своей косметики, где мужик не роется. Можешь уже сегодня вечерком и капнуть ему в пивко.
Потом они пили чай, и Алла рассказывала про свою жизнь. Но Аля практически ничего не слышала, она думала и думала про бутылочку из темного стекла. Страшно-то как!
Прошло несколько дней, и она так и не решилась открыть пузырек. Подожду еще немного, - говорила сама себе. По ночам она теперь не могла заснуть, ворочалась и сама себя спрашивала: « кто она такая, если может решить – жить человеку или не жить!»
И однажды утром она решилась. Решилась поговорить с Джонатаном начистоту.
Он только откушал жирный завтрак, омлет с беконом, бутерброд с маслом, а сверху много-много джема, как она, глядя в прозрачно-водянистые мужские глаза, вдруг выпалила.
- Джонатан, я тебя не люблю. Я люблю другого человека.
- Что, что? – он понял и не понял.
- Я давно тебе хотела сказать, что я люблю Сергея, сына Аллы.
Лицо Джонатана побагровело.
- Ты была с ним?
- Да...
- Где, вот здесь на моей кровати?
- Нет, никогда. Мы встречались в других местах...
- Ах, ты тварь, проститутка, а эта грязная Алла, она, она все состряпала, - он схватил Алю и начал трясти, как тряпичную куклу.
- Когда в последний раз? Когда? Он ведь по девкам мотается? Заразный и грязный...
- Когда? – Аля задумалась и сама не могла вспомнить. А потом ужаснулась. Да ведь это было уже почти пять месяцев назад.
Джонатан пожевал губами, видно, что-то подсчитывая.
- Ты хочешь сказать, что ты была с ним, когда уже была моей женой. Законной женой.
И в этот момент Аля поняла, что ее правда никому не нужна, и что теперь она только все испортила. И никогда теперь Алла, ее муж, Сережка не придут к ним в гости.
- Нет, еще раньше, - слезы покатились по щекам.
Он схватил бокал со стола и шмякнул об пол.
- Я чувствовал, чувствовал подвох. Как эта тварь меня обкрутила. А ты, ты! Моя жена никогда не гуляла. Она и других мужиков не знала, - щеки его затряслись и он заревел. – Не хочу тебя знать, не хочу.
- Может быть, тогда разведемся? – Аля вдруг подумала, что, наверное, это будет лучший выход и не нужно будет думать про бутылочку из темного стекла.
- А вот и нет! – Ален смахнул слезы со щек. – Только уедем отсюда...
Сначала он исчез на три дня. Рано-рано, не сказав ни слова, сел за руль и отчалил. А когда вернулся, мрачно бросил:
- Собирай манатки, переезжаем.
Теперь Джонатан вел себя как посторонний.
Никаких подробностей о своем самочувствии, даже есть старался отдельно. Положит себе в тарелку что-нибудь и к телевизору. Он словно брезговал Алей. « Кто бы мог подумать, что старик такой гордый!» - удивлялась Аля про себя. Но сама больше на разговоры не напрашивалась. Сказал «Уезжаем», что же, придется собираться. Личных вещей не много. А со своим скарбом пусть сам разбирается.
Но Джонатан и не стал разбираться. Побросал в чемодан несколько одежек и был готов.
Чем дальше дорога убегала от океана, тем унылее становился пейзаж. Низкорослые чахлые кусты, выжженная трава. Где-то вдалеке мелькали дома, убогие магазинчики с выцветшими вывесками.
Наконец-то он соизволил остановиться возле заправочной станции. Там же сходили в туалет и купили кофе в бумажных стаканчиках.
Аля старалась ни о чем серьезном не думать, а просто смотреть в окно. Но непослушные мысли стучались в висках. « Как она теперь будет жить? Может быть, выпросить у Джонатана денег, да смотаться в Россию? Хотя там, что ей делать? Никто не ждет, ни одной родной души... Но хоть язык родной. Все легче!»
Она не заметила, как задремала, словно спряталась от действительности. Проснулась от резкого толка.
- Приехали!
Двухэтажный дощатый домишко. На двери линялая вывеска. «Бар старого Сэма».
Джонатан долго возился с замком. Ворчал, плевал на ладони.
«Не судьба, не судьба», - как всегда Аля во всем видела знаки.
Наконец, дверь заскрипела и разрешила себя открыть незнакомцам.
В сумрачном помещении громоздились столы, табуретки. Пахло плесенью.
- Сколько же лет назад этот Сэм жил здесь? – не удержалась спросила.
- Пять лет назад он помер, да только сейчас родственники надумали продать. Спальня наверху.
Громко сказано «спальня». В узкой комнате помещалась одна кровать и столик с лампой. Двери в ванную не было. Вместо нее болталась на двух гвоздях грязная клеенчатая занавеска.
Несколько дней Аля, не разгибая спины скребла, мыла, чистила. Джонатан ездил по магазинам. Затаривался.
И через две недели они открыли кафе. Старая вывеска еще была на двери. И посетители, чаще всего жители соседних развалюшек или пассажиры из проезжающих машин, так и обращались к Джонатану.
- Эй, старый Сэм, налей-ка пивка!
С утра до вечера Аля стояла у плиты. К вечеру гудели ноги. В голове звучала какофония из незнакомых голосов.
Однажды, когда Джонатан решил устроить небольшой выходной, она спросила.
- А зарплату я буду получать?
Он усмехнулся.
- Ты должна отработать деньги, которые я заплатил Алле раз, и второе, - все то, что я на тебя потратил.
Что на это скажешь? Унизительно, противно. На глаза навернулись слезы. И злорадная мыслишка ядовитой змейкой промчалась. « Подожди, старый хрыч, у меня есть бутылочка из темного стекла».
Лето было засушливым. Джонатан не разрешал включать кондиционер на ночь, экономил. Аля буквально задыхалась от жары. Засыпала с мокрым полотенцем на лбу.
А потом, потом и случилось.
- Он умер?!- прошептала Аля и понеслась в каморку на первом этаже, где гостила сестра мужа.
Комментариев нет:
Отправить комментарий