Глава Вторая
Глава Третья
- Вот это класс! – воскликнул Сергей. – Я к тебе, пожалуй, переберусь.
- А ты вроде и меня не спросил?
- Да я же знаю, что ты согласна.
И был прав. Она была согласна. Страшно было одной в пустой, практически незнакомой квартире, где длинный-длинный коридор и четыре комнаты. В одной сидишь, а в другой какие-то звуки.
- А что твои родные подумают?
- А у меня здесь нет родных, - он усмехнулся. – Мать укатила в Америку, замуж вышла, сразу не могла меня взять, всякие бумажки, то да се, квартиру продала. А я у ее подружки почти в кладовке живу.
- Да, хорошего мало.
- Короче, Рыжик, вечером меня жди с чемоданами.
Он притащил две спортивные сумки. В одной – рубашки, футболки, джинсы. В другой – гантели, эспандер, скакалки и какие-то еще причиндалы, названия которым Аля не знала.
- Ну, где моя комната, мне бы попросторнее, я человек спортивный, часа два каждый день пот гоняю. Захочешь и тебя приобщу. Это кайф.
Все комнатки были малюсенькие, узкие, как вагоны.
- М-да... Сидорский, похоже, спортивного зала у тебя опять не будет. Ну не беда, найдем, где мышцу покачать, - он подмигнул Але и быстро распаковал свой багаж.
- Есть хочу, с утра только чаю хватанул.
- Пойдем, у меня и суп наварен, и гречка с котлетами.
- О! Всегда мечтал встретить хозяйственную девчонку. У меня мамаша никогда не готовила. Разве что пельмени магазинные умела в кипяток бросить. Теперь ей лафа в Америке, там никто не готовит. Обеды, ужины – все в ресторанах. А дома так – хлопья с молоком, чипсы и всякая дребедень.
После ужина Сережка подскочил к раковине и тщательно с мылом перемыл всю посуду.
- Да будет тебе, я и сама могла бы...
- Знаю, что могла бы, но теперь у тебя в доме мужик и помощник.
Потом они делали уроки. Каждый в своей комнате.
Утром он ее спросил.
- А чего ты на ключ свою дверь закрывала? Боялась, что нападу? Запомни, Сидорский, хоть и парень тертый, но уважает чужие желания и нежелания. Я подожду, когда ты сама попросишь. Так ласково: «Ну, поцелуй меня, Серенький!»
Она засмеялась.
Так они и начали жить. Причем договорились, что в школе будут держаться на расстоянии друг от друга. Зачем лишние разговоры и объяснения.
И все было замечательно. Потому как они вместе готовили уроки, ходили по магазинам, убирали квартиру. Прямо-таки семейная жизнь.
Иван Гаврилович изредка звонил. Подробно выспрашивал про своих животных, про успехи Алевтины в школе, обещал вернуться в апреле. А Аля уже и отвыкла от него. Да что там отвыкла, привыкнуть-то не успела. Вместе пожили всего нечего.
В конце декабря в школе устроили новогоднюю дискотеку. Аля не хотела идти, да Сережка настоял.
- Потанцуем, расслабимся, не дури...
Ох, и потанцевал же он! Девчонки сами, не стесняясь, приглашали его на танец. Аля и не подозревала, что он так нравится многим. А Рожкова Танька вообще в конце медленного танца, вдруг прижалась к Сергею, поцеловала его в губы и прошептала.
- Мои предки на дачу под Приозерск укатили, приходи ко мне. Не пожалеешь...
- Заманчивое предложение, - Сергей подергал Танькин белокурый локон. – Ты девчонка симпатичная. Я подумаю.
Он никогда не хотел никого обижать.
А потом и Маринка с Настей тоже предложили продолжить веселье на какой-то хате.
Короче, в ту ночь он домой не пришел.
Аля вся извелась. У окна стояла, вглядываясь в заснеженную улицу.
Обидно было, что ни слова ей не сказал. Хотя, кто она ему? Не жена, не сестра. Соседка. «Милая соседка», - так иногда он и называл ее.
Появился он через три дня, тридцать первого декабря утром.
- Который час, - Аля никак не могла проснуться, когда откинув цепочку с дверного замка, моргая, смотрела на улыбающееся лицо Сергея.
- Ну, я и попал в переделку, - он засмеялся.
- Ты хоть позвонить-то мог? Я вся извелась от неизвестности.
- Представляешь, не мог, - он быстро прошел в свою комнату и стал собирать вещи в спортивную сумку.
- Ты куда? – Аля не могла понять, что происходит.
- Уезжаю, никогда в жизни не догадаешься куда?
Путано, торопливо, перескакивая с одного на другое, он рассказал, что на крыльце школы после дискотеки его встретила маманя, которая неожиданно прилетела в Питер, чтобы оформить все бумажки. В тот же вечер они отправились в Москву, и два дня провели в каких-то немыслимых очередях в американском консульстве.
- И все через несколько часов самолет?
- А школа как же? – тупо и невнятно спросила Аля.
Он опять засмеялся.
- В Америке и закончу. Мать говорит, там все тупые, я быстро усеку.
И дверь уже захлопнулась, и затихли его шаги, а Аля все еще прибывала в стопоре. Как так? Она опять одна. И он, так поспешно, так внезапно исчез, словно и не было ничего между ними. А что было-то? Разговоры, завтраки, ужины. Общежитие! И ничего больше.
Она завыла в голос. Ревела так же горько и безутешно, как после похорон матери.
«Я его больше никогда не увижу. Никогда!»
В пустой квартире было тоскливо и неуютно.
* * *
В десять вечера в прихожей раздался звонок. Неужели он вернулся? Отменили рейс? А, может быть, все это было предновогодней шуткой?
В десять вечера в прихожей раздался звонок. Неужели он вернулся? Отменили рейс? А, может быть, все это было предновогодней шуткой?
На пороге стояла незнакомая женщина. Высокая, худая, в мешковатом драповом пальто чернильного цвета и на голове клетчатая кепка, такие раньше любили клоуны в цирке.
- Где старик? – спросила хрипло.
- Какой старик? – Аля попятилась. Что-то тревожно-пугающее было во всем облике незнакомки.
- Да который здесь живет?
- Вы Ивана Гавриловича имеете в виду?
- Ну да! – гостья разулыбалась. – Гаврилыч! – она крикнула в глубину прихожей.- Я вернулась...
- Простите, Иван Гаврилович в экспедиции.
- Вот блин! – она топнула ногой. – А ты кто здесь? Квартирантка?
- Почти, - устало выдохнула Аля.
- А я Натаха, - женщина протянула руку. Ее ладонь была жесткой и шершавой. – Пустишь на минутку, дух переведу. Четвертый день в дороге, куда не зайду, везде отлуп.
- Конечно, конечно, - Аля отступила от дверей, молча наблюдая, как незнакомка сбросила со спины рюкзак, скинула пальто прямо на пол и бегом направилась в сторону туалета.
- Ну, вот теперь можно и дух перевести, - гостья подошла к зеркалу, сняла кепку. Белесые жиденькие волосы упали на плечи. Женщина тряхнула головой. - Ничего, ничего скоро такие локоны будут, все мужики попадают. - Она подмигнула своему отражению. – Наташка всегда была девчонкой симпатявой. А ты чего такая смурная? – она повернулась к Але.
Аля хотела что-то сказать, да не получилось, она опять разревелась в голос.
- Ну, дела, – Наталья подскочила к Але, прижала к себе и стала постукивать по спине, тихо приговаривая, - спокуха, спокуха, спокуха. Он ее черного свитера пахло табаком и нафталином.
А потом они сидели на кухне. Аля и не заметила, как вместе накрыли на стол, селедочку под лучком соорудили, сало настрогали, картошку отварили. Наталья достала из рюкзака бутылку коньяка и шампанское.
- Мы с тобой новый год отмечать начали на два часа раньше, это хорошая примета, - Наталья раскраснелась после стакана коньяка. – А еще лучше, что ты деревенская. Я на зоне поняла, самые верные подруги, не девки городские, да крученые, а вот такие, как ты, размазюли плаксивые.
А потом они пели. И рябину кудрявую вспомнили, и березу белую, и про дым с белых яблонь. Душевно у них получалось. Натаха басила, Аля тоненько вела мелодию. Так и просидели всю ночь. А в пять утра Наташка вдруг встрепенулась, засуетилась.
- Все, пора мне. Наверное, электрички уже ходят. К мамке поеду. Я ей с зоны сто писем отправила, а она в ответ – ни одного. Я ведь срок мотала из-за ее хахаля, покалечила парня. Не хотела, чтобы мать замуж выходила за молодого, да красивого. Ну, дура была набитая! Ни с кем мать не хотела делить. Ты думаешь, она меня не простила? – Наташка налила себе коньяка. – Ну, че ты не спрашиваешь, что я с ним сотворила? А? Боишься, да! Напоила я парня и под поезд толкнула.
Выжить-то выжил, да без ног остался. А ему было-то тогда тридцать пять, почти как мне сейчас... Он моложе мамки почти на десять лет был. Ну, такая меж ними страсть была! Прямо как в кино. А я че понимала тогда! Ладно, я еще вернусь.
- С новым годом! – прокричала уже в дверях.
Комментариев нет:
Отправить комментарий